Придётся начать немного издалека, ибо уже сказано нечто такое, мимо которого нельзя пройти.
У русских лакеев от французов ничего не появилось. Звук [s] не является во французском языке "самовозникающим" или ещё каким. Он как раз является постоянно выпадающим в некоторых артиклях перед словами, начинающимися на согласные звуки, а также в абсолютном конце слова. Французы вообще сильно "поели" окончания своих слов, но там, где стык проходит по согласному и гласному, выпавшее восстанавливается.
Простой пример.
Слово ребёнок - enfant [ɑ̃fɑ̃] - только гляньте, что от слова осталось: сонорные [n] "впитались" в гласные [a], превратив их в носовые [ɑ̃], конечный [t] "отвалился". Когда к этому слову спереди добавляется определённый артикль la, он сталкивается с начальным гласным, происходит зияние, которое французы не любят так же, как и русские, гласный артикля поглощается, получается l'enfant [lɑ̃fɑ̃].
Во множественном числе изменяется написание слова enfants, но никак не изменяется его произношение, если дальше нет слов, начинающихся на гласный звук. Смыслоразличительная функция выполняется артиклем множественного числа les, у которого ничего не поглощается и не выпадает, получается [lesɑ̃fɑ̃].
Нужно всё-таки понимать разницу между "появляется" и "исчезает" - это ведь явления противоположного характера.
В русском языке, о котором, собственно, идёт речь в вопросе, "странная штучка" -с является рудиментом слов "сударь" и "сударыня", которые лакеям, приказчикам и прочей прислуге приходилось говорить постоянно: "слушаю, сударь", "да, сударыня", "так, сударь", "нет, сударыня" и т. д.
Естественно, эти формы могли употребляться в ироничном контексте, иначе Вы никогда не встретите их из уст занимающего более высокую социальную позицию по отношению к находящемуся на низкой.
