Следует понимать, что любой поэт, писатель, певец, художник, кинорежиссёр, актёр, деятель любых искусств и науки - прежде всего человек со своими индивидуальными чертами. Вполне может оказаться не только гением с огромным творческим потенциалом, но и мелким склочником одновременно.
В картинке к вопросу показана довольно пёстрая публика, с которой у Бунина были расхождения по самым разным причинам.
М. Волошин действительно обладал внушительными телесами, был кудряв и придавал большое значение эстетике - не вижу в констатации этих фактов ничего плохого.
М. Кузмин на самом деле был гомосексуалистом, подводил глаза, что в те времена не встречалось даже среди женщин его класса, и безуспешно боролся с разраставшейся лысиной. Тон, каким эти факты поданы, - исключительно на совести Бунина и выдаёт его раздражение.
Да, все перечисленные на картинке современники, включаемые ныне в понятие "поэты Серебряного века", были эстетически глубоко чужды Бунину. Ещё менее близки ему были мещанин Маяковский и деревенщина Есенин, которые несли в литературу нечто невообразимое, непонятное, хоть и совершенно не походили друг на друга. К тому же оба поэта обладали недюжинной... наглостью, чем мало отличались от дворянина, ненавидевшего их, а Маяковский был ещё и знатным троллем (выражаясь по-нынешнему), хотя и толстым - даже такого хватало, чтобы взбесить сноба.
Подозреваю и обыкновенную ревность-зависть к успеху, иначе откуда бы у Нобелевского лауреата взялись бы столь цветастые выражения, так и хочется поинтересоваться, где он видел трупы проституток в таких количествах, чтобы делать обобщения, при каких обстоятельствах мог наблюдать "свирепое эротическое помешательство" и "садистическую эротоманию", а также какой диагноз поставил бы себе на основании "Тёмных аллей".
Отдельно нужно сказать о Бабеле. Здесь уважаемый литератор полностью прошёл мимо кассы: Бабеля звание богохульника нисколько не расстроило, а порадовало бы. Он был совершеннейшим атеистом, отвергшим Бога в любом виде, прежде всего в "родном" иудейском, потом во всех остальных, стал комиссаром Первой конной и званием, которым Бунин гневно заклеймил его, только гордился бы. В данном случае речь идёт не о разногласиях писателей о том, какой должна быть литература, но о классовых врагах в прямом смысле слова.
Не удивлюсь, если бы оказалось, что почти все перечисленные авторы не менее жёстко высказывались друг о друге, но Бунин запомнился тем, что но делал это постоянно и публично. Ибо не святой, не ангел, но обычный смертный.