Если говорить о вузах, то там прежде всего ставили задачу научить понимать научную литературу или специализированную. Всё остальное - как бы сбоку.
Вопреки распространённым утверждениям разговорный уровень - самый сложный в силу своей полной непредсказуемости. Разговорный же английский - очень почти необъятный пласт языка, ведь он отражает столько территориальных и социальных особенностей англоговорящего мира, что за всеми не угонишься. Далеко не каждый юрист из Бостона с кондачка поймёт речь дворника из Мельбурна, и оба могут застыть в безмолвной паузе, услышав, как разговаривает фермер из Эссекса.
Дела обстоят настолько плохо, что австралийская народная песня Waltzing Matilda, которая едва не стала официальным гимном страны, нуждается в обширном переводе-комментарии с английского на... английский, иначе её никто за пределами Австралии не понимает даже в письменном виде, настолько она насыщена местной идиоматикой и лексикой.
"Подошла к пруду овечка, чтоб напиться из него" (примерно). Обычному носителю англ. яз. в этой фразе непонятны все существительные, то есть фактически он слышит или читает: "Подошло что-то/кто-то напиться из этого чего-то". И так вся песня. И Матильда там - вовсе не дама, а котомка бродяги, так что там призывают вовсе не на танцплощадку, а побомжевать на свежем воздухе.
Такой высший пилотаж в советских (да и любых других вузах) массово каждому обеспечить не могли, но человек с высшим образованием, не умеющий разобраться в иноязычном материале по своей специальности, считается нонсенсом везде. Предполагалось, что элементарный английский, позволяющий обсуждать элементарные человеческие темы, уже освоен в средней школе.