Увы, СССР не относился к числу передовых в науке стран. Не захолустье, конечно, - учёные мировой величины были и в России, и в СССР, - но у нас отсутствовала научная школа, сопоставимая с британской, немецкой, французской...
В Европе наука развивалась с давнего времени. Первые университеты появились там восемь веков назад, и пусть по первости они занимались чистой фигнёй (богословие, в основном, ну и немного юриспруденции с медициной), но, при всей схоластике тогдашней научной мысли, они формировали среду. Среду, в которой эта научная мысль, уж какая ни на есть, билась и была. Они создавали базис, на котором потом, начиная с Ферма, Кардано, Виета, а особенно Галилея, заложившего основы современной научной методологии, наука и стала развиваться.
И ещё один важный фактор: престиж. Наука поощрялась монархами, иметь в столице университет, а при дворе видного учёного было престижно. Почти у каждого крупного учёного тех времён был высокий покровитель.
То есть наукой занимались многие, и занимались интенсивно. Отсюда и идут фундаменты классической математики (Лейбниц, Ньютон, Гаусс, Бернулли, Лаплас, Коши, Эйлер, Гамильтон...), и классической физики (Гук, Юнг, Ньютон, Френель, Кэвендиш, Ампер...), и классической химии (Дальтон, Дэви, Лавуазье, Шееле...).
Увы, научной школы, столь же солидной и столь же богатой традициями, в России до петровских времён не сформировалось, а учёность и учёные не ценились. Комедийный диалог из "Ивана Васильевича" про дьяка, который крылья сделал, летать вздумал, - не вполне комедия и не вполне чистая выдумка М. Булгакова, это печальные реалии допетровской Руси.
Положение несколько изменилось с воцарением Петра I, открывшего Россию миру, особенно же во времена Екатерины II, всячески науки поощрявшей и приглашавшей видных европейских учёных в Россию (из которых самый заметный - Эйлер, но он не один такой был). К сожалению, правление блистательной императрицы было хоть и долгим, но не достаточно долгим, чтобы такое положение закрепилось, а наука приобрела должный вес в обществе, во многом остававшемся патриархальным. С наступлением же эпохи Николая I всё и вовсе заглохло. "Учёность - вот беда, ученье - вот причина, что нынче больше, чем когда безумных развелось людей, и дел, и мнений" - таков был общий глас. И это не какие-то замшелые провинциалы - нет, это цвет московской тусовки... Из учёных этого времени на память приходит разве что Лобачевский.
Следующий взлёт российской науки наступил лишь в последней трети 19 века, опять же благодаря реформам Александра II. Тут роль сыграли как минимум два фактора: высочайше дарованная университетам автономия и потребности молодого российского капитализма. Результат не заставил себя ждать: такие имена, как Лодыгин, Яблочков, Столетов, Лебедев, Менделеев, Зелинский, Павлов, Мечников, Бутлеров, Бехтерев, Докучаев, Вернадский, Обручев, Ляпунов, Чебышёв, Марков-ст., Попов, Жуковский - это уже имена мирового уровня.
Увы, и этот взлёт длился недолго. Новой власти, утвердившейся в России, из всех учёных нужен был один лишь Маркс и примкнувший к нему Энгельс. Иногда вспоминали про Фейербаха, иногда и про Гегеля, но лишь затем, чтоб сообщить, что диалектику учили не по нему. Как вождь мирового пролетариата охарактеризовал интеллигенцию - хорошо известно. Словосочетание "философские пароходы" тоже в объяснении не нуждается. С таким отношением нечего и удивляться, что более-менее сильных научных школ в СССР опять не появилось. Лишь немногие видные учёные, получившие образование ещё в царской России, сумели сохранить и свой авторитет, и отчасти своих учеников. Многие же закончили свой путь в подвалах Лубянки или на Колыме. И лишь когда припёрло, когда оказалось, что без физики, настоящей физики, а не классово чистой, не создать ни бомбы, ни ракеты, - тогда малость вышло послабление (биологам такое же везение не обломилось). И тогда опять стали возникать школы - но опять элементарно не хватило времени, чтоб эти школы дали плоды.
Ну и ещё один фактор, на этот раз уже специфически советский. Наука интернациональна. Наука не может развиваться вне мирового котла. Учёным необходимо общение друг с другом, обмен идеями - но советская наука была практически изолирована от мировой. Лишь единицы могли выезжать за рубеж, да и то многие из тех, кто выезжал, по возвращении оказывались "британскими шпиёнами" (или американскими, или японскими...) с соответствующими последствиями. Что тоже не способствовало ни формированию научных школ, ни прогрессу в исследованиях.
В таких условиях удивляться надо не тому, что мало Нобелевских премий, а тому, что они вообще были.
Самое же печальное - что с тех пор положение изменилось мало. Как и тогда, умные не надобны, надобны верные.
Грустно, господа...
