С первых же страниц становится понятно, что речь пойдёт о чернобыльской катастрофе. И сразу изнутри начинает продирать мороз…
Свадьба. Радостное событие, но предчувствие чего-то зловещего словно висит в воздухе. И мне даже трудно было понять, следствие ли это таланта писателя или памяти о том страшном событии. Я была ещё школьницей, когда произошла авария на ЧАЭС, и, хоть и жили мы довольно-таки далеко, было очень страшно. Но, думаю, это всё же талант – заставить сердце трепетать в тревоге за героев романа.
И всё крутятся и крутятся в голове вопросы: как же можно было так долго держать людей в неведении? Как можно было допустить такое? Всё это объясняется существовавшей тогда СИСТЕМОЙ, но с точки зрения человечности объяснения этому нет.
В романе мы видим поведение людей в экстремальной и не понятной ситуации.
Авария произошла на следующий день после свадьбы Ирины и Глеба. Ирина словно предчувствует беду, и это выражается в приснившемся ей странном сне, в котором ей нужно попасть на какую-то работу, причём очень ответственную. Не дожидаясь конца свадьбы, жених с друзьями возвращаются на станцию, где они работают. Они ещё не знают точно, что именно там произошло, лишь слышали про пожар.
О СИСТЕМЕ. Владимир Павлович Пыльченко, председатель райисполкома, встревожен, пытается прояснить ситуацию, но мер сразу не предпринимает – боится.
Первый секретарь райкома Синяков Пётр Михайлович размышляет над тем, куда бы переместить Пыльченко, и это было его едиственной заботой «в то чудесное утро».
А после:
Врач Карпович быстренько увольняется и уезжает вместе с семьёй.
Очень дико, странно и больно читать о рассуждениях медицинского консилиума, когда Глеб после эвакуации со станции находился в больнице.
Даже во внезапном облысении Глеба профессор не находит ничего страшного.
Ирина со свекровью, Ольгой Андреевной, не имея известий от Глеба и переживая за него, ходили к нему на станцию, а потом в большой тревоге Ирина ожидала родов. Вот тут я чуточку недопоняла. Ирина – врач, она имела представление о грозящей опасности, и большого смысла в их походе не было, и всё-таки они пошли. А вот у моей знакомой этот момент никаких вопросов не вызвал, наверное, голос чувств в ней звучит громче голоса разума. Хотя, если подумать… неизвестность – страшная вещь, и главный вопрос, который решали своим походом мать и жена – это перестать оставаться в неведении. В таком случае можно уже с большим пониманием отнестись к такому нелепому на первый взгляд поступку.