<span>Солнце выглянуло давно на расчищенном небе и живительным, теплотворным светом своим облило степь. Все, что смутно и сонно было на душе у казаков, вмиг слетело; сердца их встрепенулись, как птицы. Степь, чем далее, тем становилась прекраснее. Тогда весь юг, все то пространство, которое составляет нынешнюю Новороссию, до самого Черного моря, было зеленою, девственною пустынею. Никогда плуг не проходил по неизмеримым волнам диких растений; одни только кони, скрывавшиеся в них, как в лесу, вытаптывали их. Ничего в природе не могло быть лучше: вся поверхность земли представлялась зелено-золотым океаном, по которому брызнули миллионы разных цветов. Сквозь тонкие, высокие стебли травы сквозили голубые, синие и лиловые волошки; желтый дрок выскакивал вверх своею пирамидальною верхушкою; белая кашка зонтикообразными шапками пестрела на поверхности; занесенный Бог знает откуда колос пшеницы наливался в гуще. Под тонкими их корнями шныряли куропатки, вытянув свои шеи. Воздух был наполнен тысячью разных птичьих свистов. В небе неподвижно стояли ястребы, распластав свои крылья и неподвижно устремив глаза свои в траву. Крик двигавшейся в стороне тучи диких гусей отдавался Бог весть в каком дальнем озере. Из травы подымалась мерными взмахами чайка и роскошно купалась в синих волнах воздуха; вон она пропала в вышине и только мелькает одною черною точкою! вон она перевернулась крылами и блеснула перед солнцем!. . Черт вас возьми, степи, как вы хороши! Вечером вся степь совершенно переменялась: все пестрое пространство ее охватывалось последним ярким отблеском солнца и постепенно темнело, так что видно было, как тень перебегала по нем, и она становилась темно-зеленою; испарения подымались гуще; каждый цветок, каждая травка испускала амбру, и вся степь курилась благовонием. По небу, изголуба-темному, как будто исполинскою кистью наляпаны были широкие полосы из розового золота; изредка белели клоками легкие и прозрачные облака, и самый свежий, обольстительный, как морские волны, ветерок едва колыхался по верхушкам травы и чуть дотрогивался до щек. Вся музыка, звучавшая днем, утихала и сменялась другою. Пестрые суслики выпалзывали из нор своих, становились на задние лапки и оглашали степь свистом. Трещание кузнечиков становилось слышнее. Иногда слышался из какого-нибудь уединенного озера крик лебедя и, как серебро, отдавался в воздухе. Путешественники, остановившись среди полей, избирали ночлег, раскладывали огонь и ставили на него котел, в котором варили себе кулиш; пар отделялся и косвенно дымился на воздухе. Поужинав, казаки ложились спать, пустивши по траве спутанных коней своих. Они раскидывались на свитках. На них прямо глядели ночные звезды. Они слышали своим ухом весь бесчисленный мир насекомых, наполнявших траву: весь их треск, свист, стрекотанье, — все это звучно раздавалось среди ночи, очищалось в свежем воздухе и убаюкивало дремлющий слух. Если же кто-нибудь из них подымался и вставал на время, то ему представлялась степь усеянною блестящими искрами светящихся червей.</span>
Быстро лето пролетело наступил учебный год но и осень нам не мало дней хороших принесет!
1)«Герой нашего времени» - роман М.Ю. Лермонтова - необычен тем, что состоит из пяти частей, каждая из которых может существовать самостоятельно, но вместе с тем все они объединены образом главного героя - Григория Александровича Печорина. Сам автор в предисловии романа говорит, что его образ собирателен: «Герой нашего времени, милостивые государи мои, точно портрет, но не одного человека: это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии».
Лермонтов рисует нам главного героя как человека среднего роста, стройного, с широкими плечами и узкой талией, с маленькими руками, светлыми волосами. Но подчеркивает ряд деталей: во-первых, он не размахивает руками при ходьбе, что указывает на скрытность, а во-вторых, автор обращает наше внимание на его глаза. «Они не смеялись, когда он смеялся! Это признак или злого нрава, или глубокой постоянной грусти».
Печорин не видит для себя цели в жизни, и в этом его главная трагедия. Вот как он описывает становление своего характера: «Все читали на моем лице признаки дурных свойств, которых не было; но их предполагали - и они родились. Я был скромен - меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, - другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, - меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, - меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекла в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду - мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние - не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей ее половины».
Печорин страдает от одиночества. Он сожалеет, что нет на земле человека, который мог бы его понять. Делая записи в своем дневнике, он сам пытается разобраться в себе, безжалостно описывая все свои недостатки. Он не обманывает себя, что уже не так просто для человека.
2)
На бале-маскараде появляется маска, главный герой произведения. Он устраивает скандалы в тихом уголке-читальне на балу. Окружающие начинают возмущаться его поведением. Но как только он снимает маску, все узнают в нем местного миллионера Егора Нилыча Пятигорова. И естественно, что только он (фабрикант, потомственный почетный гражданин, известный любовью к просвещению) мог позволить себе так вести себя. Другие персонажи менее уверены в своем статусе. Хотя в начале рассказа они ведут себя вполне уверенно. «Я просил бы вас потише, — сказал один из интеллигентов, поглядывая на маску через очки. — Здесь читальня, а не буфет. . .Здесь не место пить» .
Представленное в начале рассказа столкновение маски с интеллигентами носит иронический характер и не терпит ни малейшего компромисса. Кажется, что маска ведет себя вполне естественно и даже немного оригинально на балу-маскараде. Люди, забившиеся за столики с газетами, лишь портят атмосферу веселости и праздничности. Эту атмосферу и нарушает вошедшая маска: «...в читальню вошел широкий приземистый мужчина, одетый в кучерский костюм и шляпу с павлиньими перьями, в маске» . Маска скрывает истинное лицо незваного гостя. Наверное, поэтому «интеллигенты» и не собираются терпеть его хамство. «Вы обращаете читальню в кабак, вы позволяете себе бесчинствовать, вырывать из рук газеты! Я не позволю! » — кричит один из них. Но угрозы ничего не изменили в поведении маски.
<span>Разве эта ситуация не из нашей жизни? Когда незнакомцу мы можем порой нагрубить без колебаний. Если же слова не возымели силу, то, как правило, мы вспоминаем наших именитых родственников или собственные заслуги. Так поступают и чеховские герои: «Вы знаете, с кем имеете дело, милостивый государь! Я директор банка Жестяков!. . » К нему робко, но присоединяется Белебухин, казначей сиротского суда: «Какой-то нахал врывается сюда.. . » И после его слов маска замечает: «Ты думаешь, как я в маске, так ты можешь мне разные слова говорить? » Сатирическая подоплека этого высказывания понятна, когда герой снимает маску.</span>