Персонаж Гончарова - Илья Ильич Обломов, привлекает к себе постоянное внимание. Хотя кажется непонятным, ну что такого в этом человеке, чтобы интересоваться его персоной и весьма скучной жизнью?
Будучи молодым человеком, хоть и изнеженный своими родителями, он мечтал о карьере, своей роли в обществе, задумывался о создании семьи. Но столкнувшись с реальной жизнью, он вывел для себя новые постулаты:
Он ужасался, проводя дни на работе, не понимал и не принимал спешку и суету:
Но вот, Илья Ильич свободен от работы и...
И отсюда начинается деградация, неплохого, по сути человека.
Постепенно, добровольное заточение, которое его очень устраивало, отучили Обломова от суеты, активного движения, да и самой жизни. Образованный, не лишённый ума человек, пошёл на поводу свой инфантильности, став убеждённым лентяем. Со временем, праздный образ жизни отучил его от сосредоточенности, умения принимать решения. Илья Ильич, добрый и мягкий человек, становится не способным регулировать свою жизнь, да и не хочет; важные и необходимые дела постоянно отодвигаются на неопределённое время. Дом запущен, захламлён и небрежен, как и сам его хозяин. Обломов научился врать, чтобы его не тревожили с предложениями куда-нибудь выехать или зайти в гости.
И всё же, даже у такого лентяя, как Обломов, частенько возникаю мысли, что надо, надо что-то делать - писать, решать накопленные дела. Он ждёт своего друга Штольца, в надежде,что кипучая энергия этого человека поможет ему измениться.
С искренней радостью он встречает Андрея Ивановича, но быстро утомляется от предложенной им новой жизни - это ведь не в кровати, в полусне помечтать. Штольц старался растормошить Илью Ильича, так как видел в нём светлое и доброе начало, его доброту и мягкость.
Знакомство Ильи с Ольгой заставило его, хоть не надолго пожить по-настоящему. Но он так же быстро от неё отступился, посчитав себя недостойным для такой девушки, а может, избавил её от глубокого разочарования. Хотя, даже Штольц отмечал:
Илья Ильич, прожил свою оставшуюся жизнь так, как привык, лёжа на диване.
Про его смерть Штольц выразился так: