Однажды весной я сидел в Мариинском парке и читал «Остров сокровищ» Стивенсона. Сестра Галя сидела рядом и тоже читала. Ее летняя шляпа с зелёными лентами, лежала на скамейке. Ветер шевелил ленты, Галя была близорукая, очень доверчивая, и вывести её из добродушного состояния было почти невозможно. Утром прошёл дождь, но сейчас над нами блистало чистое небо весны. Только с сирени слетали запоздалые капли дождя. Девочка с бантами в волосах остановилась против нас и начала прыгать через верёвочку. Она мне мешала читать. Я потряс сирень. Маленький дождь шумно посыпался на девочку и на Галю. Девочка показала мне язык и убежала, а Галя стряхнула с книги капли дождя и продолжала читать. И вот в эту минуту я увидел человека, который надолго отравил меня мечтами о несбыточном моем будущем. По аллее легко шёл высокий гардемарин с загорелым спокойным лицом. Прямой чёрный палаш висел у него на лакированном поясе. Чёрные ленточки с бронзовыми якорями развевались от тихого ветра. Он был весь в чёрном. Только яркое золото нашивок оттеняло его строгую форму. В сухопутном Киеве, где мы почти не видели моряков, это был пришелец из далёкого легендарного мира крылатых кораблей, фрегата «Паллада» , из мира всех океанов, морей, всех портовых городов, всех ветров и всех очарований, какие связаны были с живописным трудом мореплавателей. Старинный палаш с черным эфесом как будто появился в Мариинском парке со страниц Стивенсона. Гардемарин прошёл мимо, хрустя по песку. Я поднялся и пошёл за ним. Галя по близорукости не заметила моего исчезновения. Вся моя мечта о море воплотилась в этом человеке. Я часто воображал себе моря, туманные и золотые от вечернего штиля, далёкие плаванья, когда весь мир сменяется, как быстрый калейдоскоп, за стёклами иллюминатора. Боже мой, если бы кто-нибудь догадался подарить мне хотя бы кусок окаменелой ржавчины, отбитой от старого якоря! Я бы хранил его, как драгоценность. Гардемарин оглянулся. На чёрной ленточке его бескозырки я прочёл загадочное слово: «Азимут» . Позже я узнал, что так назывался учебный корабль Балтийского флота. Я шёл за ним по Елизаветинской улице, потом по Институтской и Николаевской. Гардемарин изящно и небрежно отдавал честь пехотным офицерам. Мне было стыдно перед ним за этих мешковатых киевских вояк. Несколько раз гардемарин оглядывался, а на углу Меринговской остановился и подозвал меня. — Мальчик, — спросил он насмешливо, — почему вы тащились за мной на буксире? Я покраснел и ничего не ответил. — Все ясно: он мечтает быть моряком, — догадался гардемарин, говоря почему-то обо мне в третьем лице. — Я близорукий, — ответил я упавшим голосом. Гардемарин положил мне на плечо худую руку. — Дойдём до Крещатика. Мы пошли рядом. Я боялся поднять глаза и видел только начищенные до невероятного блеска крепкие ботинки гардемарина. На Крещатике гардемарин зашёл со мной в кофейную Семадени, заказал две порции фисташкового мороженого и два стакана воды. Нам подали мороженое на маленький трёхногий столик из мрамора. Он был очень холодный и весь исписан цифрами: у Семадени собирались биржевые дельцы и подсчитывали на столиках свои прибыли и убытки. Мы молча съели мороженое. Гардемарин достал из бумажника фотографию великолепного корвета с парусной оснасткой и широкой трубой и протянул мне. — Возьмите на память. Это мой корабль. Я ходил на нем в Ливерпуль. Он крепко пожал мне руку и ушёл. Я посидел ещё немного, пока на меня не начали оглядываться потные соседи в канотье. Тогда я неловко вышел и побежал в Мариинский парк. Скамейка была пуста. Галя ушла. Я догадался, что гардемарин меня пожалел, и впервые узнал, что жалость оставляет в душе горький осадок. После этой встречи желание сделаться моряком мучило меня много лет. Я рвался к морю. Первый раз я видел его мельком в Новороссийске, куда ездил на несколько дней с отцом. Но этого было недостаточно. Часами я просиживал над атласом, рассматривал побережья океанов, выискивал неизвестные приморские городки, мысы, острова, устья рек.
1.Собирать опята,потому что они растут по пням. 2.Грибы ведь не собираются целый год.Когда появляются первые морозы,тогда и можно сказать,что грибная пора отошла. 3.Тоже,что"река огласилась эхом". 4.Труд принесет тебе результат.Ты трудишься и получаешь определенное вознаграждение.Трудясь можно достичь многого.
<span>1)Сизимов труд - бесконечный и бесплодный труд </span>2)Танталовы муки - мучения, вызываемые созерцанием желанной цели и сознанием невозможности ее достичь 3)Прокрустово ложе - <span>мерка, под которую насильственно подгоняется что-либо </span>4)Между Сциллой и Харибдой - <span>оказаться между двух опасностей. В русском языке суть
подобной ситуации лучше отражают выражения «между двух огней» или
«между молотом и наковальней», «из огня да в полымя». </span>5)Ящик Пандоры-В новое время стала крылатой фраза «Открыть ларец Пандоры», что означает
совершить действие с необратимыми последствиями (обычно негативными).
<span>Анализ повести «Завтра была война» Бориса Васильева Повесть Бориса Васильева «Завтра была война» посвящена последнему предвоенному году в России. Точнее, последнему предвоенному учебному 1940 году, поскольку главные герои повести – школьники, ученики девятого класса в маленьком городке.</span>
Шестнадцатилетние в 1940 году – это то самое поколение, которое родилось сразу после революции и гражданской войны. Все их отцы и матери так или иначе участвовали в этих события.