Говорят, что у легкомысленных девушек
Если бы в земном году было бы не 12 месяцев, а 300, и штук десять на них приходилось бы на марты, рассованные по году, как булка в изюме, то можно было бы поздравлять с наступлением каждого из этих мартов, в том числе и с третьим мартом, и с восьмым, и с десятым. Но в году у нас один месяц март - искренне сочувствую котам,
но им уже сообщили, что не всё масленица, так что они морально готовы и к том, что не всё - март.
<hr />
Восьмое марта - это сочетание числительного с существительным, говоря просто - это понятийный блок, как, например,
Было: "восьмой (день месяца) марта" -> "восьмое (число месяца) марта" -> всё, что в скобках, выпало, с оставшимся имеем дело. Было два словосочетания - стало одно. Исходную форму ещё можно встретить в официальных документах XIX века. Процесс происходил так:
Выпадавшие по ходу главныве слова передавали свои функции в словосочетании оставшимся второстепенным. Первым выпал месяц в силу явного плеоназма. Март бывает лишь месяцем, а не чем-либо другим, хотя это понятие более узкое. Поскольку в словосочетании
оба слова были существительными, передача "функций" прошла естественно. Во втором случае
полномочия переданы менее гладко, поэтому и возникают ошибки.
Перед нами случай языковой экономии, принявший статус установившейся грамматической формы для обозначения дат. Если мы восстановим в речи изначальный вариант, с частью "марта" ничего не случится:
Уберите из приведённых примеров конкретную дату, оставьте лишь
и получите совсем иную картину:
Потому что в исходном словосочетании главное слово - число, зависимое - месяц, связь между ними - управление, и она никуда не девается с устранением этих слов, но подразумевается. Поэтому современный язык воспринимает эту конструкцию как специально созданную для удобства в конкретной ситуации.
Сложно? Заумно? Да. Появляется желание перепроверить, а не перемудрили ли с объяснением? Естественно, думать над процессами, происходящими в языке, вообще полезно.