Когда читаешь роман Михаила Афанасьевича Булгакова "Мастер и Маргарита", который писатель писал с 1928 года до конца своей жизни, появляется ощущение незаконченности, понимаешь, что роман может иметь продолжение. Возможно писатель так и не успел написать его до конца.
Выделить конкретную тему, сюжет, фабулу романа, крайне сложно, практически невозможно; их несколько, они переплетены и, то отступают на задний план на время, то возвращаются, показывая новые грани вопроса.
Но из всех линий сюжета особо выделяется линия Понтия Пилата и Иешуа Га-Ноцри.
По сюжету всего романа, это рассказ о том, над чем работал Мастер, казалось бы совсем отдельная история, но отделить эту историю от истории самого Мастера, нельзя - Мастер исчезнет! Это не будет целостная история художника, который сумел соединить время. Кажется, что обе линии развиты автором параллельно, но это не так, они соединены вместе, их невозможно отделить. А в конце романа они сливаются в одно целое. Это когда группа летящих всадников, в которой находятся мессир со своим окружением и Мастер со своей возлюбленной, покидают Москву.
Сюжетная линия о Понтии Пилате подтверждает и ещё одну аксиому - история повторяется. На протяжении более чем две тысячи лет всё так же появляются Понтии Пилаты, готовые пойти против собственной совести, "долг службы" для них превыше всего. Запрятав совесть глубоко, глубоко, Понтии Пилаты в разных веках, как и в древнем Ершалаиме, правого судят несправедливым судом и распинают. А ведь Понтий Пилат мог сказать правду и тем самым оправдать Иешуа Га-Ноцри, но его карьера была ему дороже.
Это сюжетная линия говорит о многом; о путях, очень различных, но которые приводят людей к одному выводу, (Потий Пилат уверовал в правду бродячего философа).
Сейчас, как и в то время, художники создают произведения по заказу власти, пишут о том, во что сами не верят, но насаждают это другим. А тех, кто противится - распинают под крики толпы "Распни!"
Линия Понтия Пилата полностью лишена юмора, (тогда как в романе даже ирония присутствует). В романе Мастера есть драма, трагизм и автор не позволяет себе даже слегка снизить этот трагизм.