За каждый "детским" простеньким вопросом скрывается материал для десятка докторских диссертаций и пары Нобелевских премий. В решение Вашего вопроса вовлечена развесёлая компания, включающая Гомера, премьер-министра Великобритании сэра Уильяма Гладстона, толпу филологов и этнографов, а также тётю Цилю с Молдованки.
Что объединяет всех упомянутых (кроме тёти), можно узнать здесь. Это огромная по объёму охваченного материала статья, написанная очень человеческим языком. Если когда-нибудь этот сайт погибнет, её копию можно найти в ЖЖ. В ней рассказывается как на протяжении десятков тысячелетий изменялось человеческое восприятие цветов и его отражение в языке. И хотя человеческий глаз различал цвета и при царе Горохе, это на значит, что он считал нужным давать каждому отмечаемому глазом оттенку отдельное название.
При этом у тех же индейцев было "до черта" существительных, обозначавших скот разного возраста, пола и степени фертильности. Разбираться в этом и не путаться было вопросом выживания, а выносить себе мозг, сочиняя отдельные слова для для более синей синевы и менее синей зелёности - кому оно вообще надо?
Переходя же от слов к делу, аборигены всяких племён и островов безошибочно отыскивали предмет такого же цвета, какой им показывали, среди множества разноцветных. Значит, с глазами у них всё было в порядке.
Даже сегодня вопрос о синем сегменте спектра решается в развитых языках неоднозначно. В русском языке официально два слова, которые на многих других европейских языках переводятся одним. Речь идёт о синем и голубом. Для нас разница принципиальна, для сотен миллионов разноязыких и разнокультурных людей - нет. Если же мы посмотрим на этимологию прилагательного голубой, то обнаружим у него очень странного родственника - голубя. Это древнее слово, до сих пор сохранившееся во многих индоевропейских языках и даже, благодаря одному Христофору, давшее название целой стране - Колумбии. Но каким бы ни было разнообразие голубиных пород, разве эту птицу мы выбрали бы в олицетворение понятия колористической голубизны, если бы нас попросили это сделать?
В нём все оттенки серого и замысловатые "мониста" на шейке, его традиционно называют сизым.
Даль ещё допускает какие-то примеси голубого в определение этого прилагательного, но в большинстве словарей не снисходят даже до "искры" и "отлива". Получается, что голубой - оттенок серого.
Прогрессивное развитие языка сопряжено с переходом мышления на всё бóльшую степень абстрагирования мышления у его носителей. Многие этапы перехода от отдельных деревьев к лесу человечество проходило вместе. Исключения, застрявшие на отдалённых островах и в джунглях, только подтверждают, что "весь класс прошёл тему", пока они отсутствовали, ибо застряли и отстали они отнюдь не в одном лишь языке.
Умение понимать "улыбку без кота", то есть концепцию цвета вне привязки её к конкретным объектам - признак высокоразвитого абстрактного мышления, то есть довольно поздно появившейся стадии его, в которой процесс называния идёт далеко позади осознания. На каком-то этапе человек оказывается похожим на собаку: он видит и понимает, что чёрный, фиолетовый, тёмно-синий, очень светлый синий, зелёный и серый отличаются друг от друга, но язык не даёт ему инструмента для более чёткого обозначения понятий. И пока слово не найдено, человек соглашается на условное, менее точное определение, не лишённое здравого смысла, но чаще всего предпочитает опираться на традицию, закрепляя за уже имеющимся словом дополнительное значение.
<hr />
А теперь отойду в сторону от лингвистики и затрону ботанику. Баклажан - растение древнее, к европейцам впервые попавшее в XV, возделываемое активно лишь с XIX. Однажды я рассмотрела сложный путь арбуза и дыни на европейские столы и в языки. Прошло действительно много веков, прежде чем мы научились видеть разницу между ними, а оба растения стали так непохожи друг на друга, как сейчас. История окультуривания и селекционирования баклажана не менее древняя и сложная. Как и оттенки плода, варьирующиеся от молочно-белого до иссиня-чёрного. И я готова поверить, что у известного нам сорта баклажана есть родня и посинее, и почернее, и вообще...
Предки тёти Цили, о которой в самое время вспомнить, сначала говорили на семитских диалектах, потом в быту перешли на германские. Проходили века, даже тысячелетия, однажды они оказались на юге Российской Империи, осваивая ещё один мудрёный язык вместе с замысловатым овощем. И то, что увидели они, им показалось скорее синим, чем оранжевым или зелёным. Точно не красным и не жёлтым. На совсем чёрное овощ не тянул, для лилового был слишком тёмным. Словесно средняя степень черноты испокон тысячелетий маркировалась людьми как синева - от Австралии до Аляски. Люди решили забивать себе мозг чем-то более важным, и согласились считать тёмно-фиолетовенький синеньким - просто и понятно.