Она научила его оставаться одним дома, не боятся темноты что вдруг от туда кто-то выскочит.
Герой Бальзака - личность внутренне противоречивая. Сильный человек<span>, исключительная и возвышенная натура, гениальный философ, он вместе с тем наделен отрицательными чертами - подлостью, жадностью и черствостью. Давая деньги в долгпод большие проценты, ростовщик фактически грабит своих клиентов, пользуясь их крайней нуждой и полной зависимостью от него, в Человек-автомат», «человек-вексель» - вот самые меткие характеристики этого бездушного человека. О его хищной натуре, жестокости и мелочности говорит даже портрет героя: «глаза, словно у хорька». С другой стороны, в его портрете отражены и огромная энергия, и могучий ум, и вкус к жизни, и мужественная холодность. Эта характеристика дополняется и речью Гобсека: скудный набор стандартных сухих слов в обращении с клиентами показывает его презрение к людям. Сам являясь ростовщиком, человеком, накапливающим деньги, он в то же время не испытывает ни малейшей жалости к богатым представителям аристократии. «Плати за всю эту роскошь, плати за свой титул, плати за свое счастье, за все исключительные преимущества, которыми ты пользуешься, - мысленно говорит Гобсек графине де Ресто. - Для охраны своего добра богачи изобрели трибуналы, судей, гильотину, к которой, как мотыльки на гибельный огонь, сами устремляются глупцы. Но для вас, для людей, которые спят на шелку и шелком укрываются, существует кое-что иное: укоры совести, скрежет зубовный, скрываемый улыбкой, химеры с львиной пастью, вонзающие клыки вам в сердце». И все же к вечеру «человек-вексель становился обыкновенным человеком, а слиток металла в его груди - человеческим сердцем».
</span>
Тема произведения — размышления зрелого человека о прошедшей жизни, о ее смысле, о ее восприятии. Лирический герой пытается решить для себя проблему, рано или поздно встающую перед каждой личностью, — проблему приятия или неприятия ухода юности, жизненных сил, энергии. И автор выводит свое решение: основная идея стихотворения — необходимость смирения перед неизбежностью. Все мы, все мы в этом мире тленны.. . Композиция стихотворения подчинена идейной канве. Во-первых, произведение статично, несмотря на присутствие некоторой частной динамики (смена времен года, течение жизни лирического героя, движение тех или иных образов: биение сердца, скакание розового коня) , единая, общая философская идея смирения доминирует над всем остальным. Она заявляется лирическим героем в самом начале (“Не жалею, не зову, не плачу... ”) и повторяется как итог всего размышления в конце (“Будь же ты вовек благословенна... ”). Тема неизбежности конца (в широком, общефилософском смысле этого слова) также появляется как в первой строфе (“Все пройдет... ”), так и в последней (“...все мы в этом мире тленны”). Таким образом, мы можем говорить о кольцевой композиции произведения, которая оправдывается его философской направленностью . Жанр стихотворения — размышление — наиболее соответствует теме и позволяет лучше донести идею до читателя.
<span>Стихотворение очень музыкально, что вообще характерно для лирики Есенина. Эта музыкальность, напевность достигается особой системой рифм, своеобразной строфикой и размером, приемами звукописи. В стихотворении можно выделить общий размер, чаще всего строки написаны пятистопным хореем с усеченной последней стопой: Все пройдет, как с белых яблонь дым. Используются в стихотворении и приемы звукописи. Например, в строках ...тленны, Тихо льется с кленов листьев медь.. . мы можем найти как ассонанс (перепевание звуков — э, и для передачи монотонности, мягкости, текучести) , так и аллитерацию (повторяются звуки л', м, н) . Для передачи эмоциональности в стихотворении автором используются восклицания, вопросы, частые обращения (“Ты теперь не так уж станешь биться, сердце”, “дух бродяжий”, “жизнь моя” и так далее) . Для этой же цели в первой же строке представлен подбор близких по смыслу глаголов (“Не жалею, не зову, не плачу”). В произведении немного эпитетов, что нехарактерно для Есенина (“гулкая рань”), но необыкновенно много метафор (“увяданья золотом”, “сердце, тронутое холодком”, “страна березового ситца”, “пламень уст”, “листьев медь” и так далее) , развернутых и неразвернутых сравнений (“как с белых яблонь дым”, “словно я весенней гулкой ранью проскакал на розовом коне”). Для передачи смысла использована антитеза весенних яблонь и осеннего золота увядания; напевность, лиричность стихотворения подчеркивается рефренами (“...ты все реже, реже... ”, “Все мы, все мы... ”). Образ родины прослеживается и в этом стихотворении, он неотделим от мировосприятия поэта, а потому мы встречаем традиционные образы берез, кленов, розового коня; какая-то провинциальность. Необыкновенно ярка и даже где-то назойлива передача цвета в произведении — белый дым яблонь, золото увяданья, медь листьев. Предполагает цвет и “пламень уст” и “березовый ситец”. Эти цвета очень традиционны для творчества Есенина в целом. Стихотворение представляет собой сплетение различных образов: аллегоричных (дух бродяжий) , символичных (розовый конь) , более конкретных (березы, яблони, сердце) . Это помогает передать эмоциональное сочетание и свойственного лишь Есенину трепетно-болезненного восприятия окружающего мира, и общечеловеческих философских метаний, и обращения к личным чувствам каждого читающего.</span>
Описанное происшествие, по свидетельству повествователя, случилось в Петербурге, марта 25 числа. Цирюльник Иван Яковлевич, откушивая поутру свежего хлеба, испечённого его супругою Прасковьей Осиповной, находит в нем нос. Озадаченный сим несбыточным происшествием, узнав нос коллежского асессора Ковалева, он тщетно ищет способа избавиться от своей находки. Наконец он кидает его с Исакиевского моста и, против всякого ожидания, задерживается квартальным надзирателем с большими бакенбардами.
Коллежский же асессор Ковалев (более любивший именоваться майором), пробудясь тем же утром с намерением осмотреть вскочивший давеча на носу прыщик, не обнаруживает и самого носа. Майор Ковалев, имеющий необходимость в приличной внешности, ибо цель его приезда в столицу в приискании места в каком-нибудь видном департаменте и, возможно, женитьбе (по случаю чего он во многих домах знаком с дамами: Чехтыревой, статской советницей, Пелагеей Григорьевной Подточиной, штаб-офицершей), — отправляется к обер-полицмейстеру, но на пути встречает собственный свой нос (облачённый, впрочем, в шитый золотом мундир и шляпу с плюмажем, обличающую в нем статского советника). Нос садится в карету и отправляется в Казанский собор, где молится с видом величайшей набожности. Майор Ковалев, поначалу робея, а затем и называя впрямую нос приличествующим ему именем, не преуспевает в своих намерениях и, отвлёкшись на даму в шляпке, лёгкой, как пирожное, теряет неуступчивого собеседника. Не найдя дома обер-полицмейстера, Ковалев едет в газетную экспедицию, желая дать объявление о пропаже, но седой чиновник отказывает ему («Газета может потерять репутацию») и, полный сострадания, предлагает понюхать табачку, чем совершенно расстраивает майора Ковалева. Он отправляется к частному приставу, но застаёт того в расположении поспать после обеда и выслушивает раздражённые замечания по поводу «всяких майоров», кои таскаются черт знает где, и о том, что приличному человеку носа не оторвут. Придя домой, опечаленный Ковалев обдумывает причины странной пропажи и решает, что виною всему штаб-офицерша Подточина, на дочери которой он не торопился жениться, и она, верно из мщения, наняла каких-нибудь бабок-колдовок. Внезапное явление полицейского чиновника, принёсшего завёрнутый в бумажку нос и объявившего, что тот был перехвачен по дороге в Ригу с фальшивым пашпортом, — повергает Ковалева в радостное беспамятство.
Однако радость его преждевременна: нос не пристаёт к прежнему месту. Призванный доктор не берётся приставить нос, уверяя, что будет ещё хуже, и побуждает Ковалева поместить нос в банку со спиртом и продать за порядочные деньги. Несчастный Ковалев пишет штаб-офицерше Подточиной, упрекая, угрожая и требуя немедленно вернуть нос на место. Ответ штаб-офицерши обличает полную ее невиновность, ибо являет такую степень непонимания, какую нельзя представить нарочно.
Меж тем по столице распространяются и обрастают многими подробностями слухи: говорят, что ровно в три нос коллежского асессора Ковалева прогуливается по Невскому, затем — что он находится в магазине Юнкера, потом — в Таврическом саду; ко всем этим местам стекается множество народу, и предприимчивые спекуляторы выстраивают скамеечки для удобства наблюдения. Так или иначе, но апреля 7 числа нос очутился вновь на своём месте. К счастливому Ковалеву является цирюльник Иван Яковлевич и бреет его с величайшей осторожностью и смущением. В один день майор Ковалев успевает всюду: и в кондитерскую, и в департамент, где искал места, и к приятелю своему, тоже коллежскому асессору или майору, встречает на пути штаб-офицершу Подточину с дочерью, в беседе с коими основательно нюхает табак.
Описание его счастливого расположения духа прерывается внезапным признанием сочинителя, что в истории этой есть много неправдоподобного и что особенно удивительно, что находятся авторы, берущие подобные сюжеты. По некотором размышлении сочинитель все же заявляет, что происшествия такие редко, но все же случаются.
