Чарушин Е.И. Кабан Я рисую животных. Рано...Часов в семь-восемь в зоосаду никого не бывает. Рисовать удобно. Никто через плечо не заглядывает, нерасспрашивает. Хорошо! Только звери в клетках, да я. Рисую я оленя марала, Сережку. У него рога новые. Каждый год олени меняют рога. Старые отваливаются, а новые вырастают, сначала мягкие, теплые, живые-не рога, а кровяной какой-то студень в кожаном пушистом чехле. Потом студень твердеет, становится настоящим рогом, а кожа отпадает. Сейчас у Сережи на рогах кожа висит клочьями. Утром все звери играют. Ягуар шар деревянный катает в клетке. Гималайский медведь-губач стоит на голове. Днем при народе он за конфетку стоит, а сейчас сам забавляется. Слон боком сторожа к стене придавил, метлу отнял и съел. Волки по клетке бегают, кружат: в одну сторону-в другую, в одну-другую, рысью, быстро. В общей птичей загородке танцуют журавли-красавки, подпрыгивают, вертятся. А наш серый журавль их унимает.Баловства не любит. Чуть где-нибудь непорядок-суета или драка,-он, не торопясь, пришагает и ткнет кого надо клювом. Начальник-птица!Ха это его на птичьих дворах часто держат начальником. У оленя Сережки в рогах зуд. Он их чешет. Изгибается весь передо мной: то на меня бросится-пугает, то шею вытянет, приподнимет ноздри, противно сопит. Тоже пугает,-а может подраться зовет. Забьет передними острыми копытами землю, начнет скакать по загородке теленком и хвост поднимет. А сам чуть не с лошадь. Интересно мне рисовать! Рисую-и ничего не вижу, кроме оленя. Хрустнуло что-то сзади. Оглянулся. И ничего не могу понять. Идут на меня шесть кабанов гуськом, передний в пяти шагах от меня. А решетка-то где перед ними? А решетки-то нет! Вырвались на волю! Все у меня из рук попадало. И полез я на Сережкину загородку.Залез и сижу. Подо мной с одной стороны Сергей буянит, на задних ногах ходит, хочет меня сшибить с загородки, растоптать, забодать. Пена изо рта тянется. А с другой-кабаны. Громадные, с желтыми клыками, в щетине, как в щетке. Толпятся, на меня смотрят, не умеют голову поднимать,смотреть вверх. Сверху узкие, как рыбы,-только клыки торчат в стороны. Прощай моя акварель! Сжевали вместе с деревянным ящиком. А что, если меня, или еще кого-нибудь так сжуют? Делать что-то надо! Да что делать-то? Заорать-прибежит кто-нибудь на крик, а они-на него. Догонят, повалят. Полезу лучше к забору. К забору-по загородке, за забором улица. По телефону в пожарную часть позвоню, администрации скажу... Ползу, перебираюсь по загородке, будто по небоскребу. Свалишься-тут и смерть тебе: справа Сергей сопит, танцует, слева кабаны чавкают, идут толпой. Верхняя доска на загородке подо мной качаться стала, старая совсем; вспотел я со страху. Вдруг-крик: -Сашка, Машка, Яшка, Прошка, Акулька! Чуть я не слетел! Едва-едва удержался. Маленький парнишка забежал в кабанью толпу и стегает кабанов хворостиной. -Обратно!-кричит.-Я вас! Повернулись кабаны. Простыми свиньями побежали в свой хлев-в свою клетку. А парнишка их подгоняет прутиком. Похрюкивают кабаны, бегут, хвостиками вертят. Загнал в клетку и запер. Тут я быстро-быстро с решетки слез, чтоб парнишка не застал, и ходу из сада. Стыдно стало.Кабаны-то ручные!
Вступление, описать место действия и персонажей; завязка; яркое событие; развитие сюжета; обычно последствия завязки; кульминация; наиболее напряженный момент в сюжете ; развязка; то,к чему привело действия героев; заключение
Андрей Платонов<span> (настоящее имя </span>Андрей Плато́нович Климентов<span>; 1 сентября 1899, </span>Воронеж<span>, </span>Российская империя<span> — 5 января 1951, </span>Москва<span>, </span>СССР) — русский советский писатель, поэт, философ, публицист и драматург. <span>Отец — Климентов Платон Фирсович (1870—1952) работал машинистом паровоза и слесарем в </span>Воронежских железнодорожных мастерских<span>. Дважды ему присваивали звание </span>Героя труда. Мать — Лобочихина Мария Васильевна — дочь часового мастера, домохозяйка, мать одиннадцати (десяти) детей, Андрей — старший.<span>В 1927—1930 гг. Платонов создаёт свои самые значительные произведения — повесть </span>«Котлован»<span> и роман « </span>Чевенгур <span>». </span>
ПЕТЯ ТРОФИМОВ — центральный персонаж комедии А.П.Чехова «Вишневый сад»
(1903). Образ студента П.Т. связан в пьесе с перспективой будущего
времени; предчувствием «новой жизни» и устремленностью к ней. Герои
комедии зовут его не по имени-отчеству, а ласково-насмешливо — Петя. В
разночинской «нескладности» этого человека можно увидеть «зажатость»
Беляева («Месяц в деревне» И.С.Тургенева). В его отношениях с Аней —
узнать просветительский ригоризм Жадова, «воспитывающего» Полиньку, и
Ме-лузова, «улучшающего» Негину. «Вечный студент», «облезлый барин»,
П.Т. освещен в пьесе мягким отношением действующих лиц к его словам и
поступкам («Петя с лестницы упал!»). Ему идет совершать промахи,
неловкости — падать с лестницы, терять калоши. Его «недотепистость»
сказывается и в запальчивом заявлении «Мы выше любви!», и в том, как он
утешает Раневскую, произнося слова, усугубляющие ее горе. П.Т. много
рассуждает, говорит умно и горячо, не являясь тем не менее ни фразером,
ни краснобаем. В его монологе о «гордом человеке» слышится благородное
опровержение доморощенного ницшеанства горьковского Сатина («На дне»).
Его высказывания об интеллигенции совпадают по смыслу с чеховскими
словами: «Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, истеричную,
фальшивую». В его совете Лопахину «не размахивать руками» есть своя
историческая правота. В мыслях П.Т. о необходимости «искупления»
прошлого — «страданием, необычайным, непрерывным трудом» слышны отзвуки
призывов Н.Г.Чернышевского «любить будущее» и «работать для него». Сам
П.Т. готов «страдать» от бедности, нужды, гонений. Но душевные
страдания, страдания сознания — ему неведомы. В этом смысле он
действительно «свободный человек»: свободный от прошлого, не связанный с
вишневым садом личной, сердечной связью. Ему не приходится обрывать
нити прошлого, «резать по живому». Раневская справедливо выговаривает
ему: «Вы смело решаете все важные вопросы, но скажите, голубчик, не
потому ли это, что вы молоды, что вы не успели перестрадать ни одного
вашего вопроса?» Оттого и ощущение «переходного» момента, вызревания
будущего в настоящем вызывает у П.Т. чувства счастья и полноты
существования: «Я предчувствую счастье, Аня, я уже вижу его». В этом
прекраснодушии, инфантилизме П.Т. кроется его «идейная наивность» —
такая же неотъемлемая часть русской жизни, как «епиходовщина» или
извечная надежда на то, что «бог поможет», «еще что-нибудь случится не
сегодня-завтра…». Первый исполнитель роли П.Т. — В.И.Качалов (1904).
Среди других исполнителей — А.Я.Таиров (1907), В.С.Золотухин (1975).
Среди зарубежных исполнителей — Ж.Л.Барро (1954).
