Однажды вместо занятий нам выпала удача копать картошку на школьном участке.Главное развлечение наше было таким: на гибкий прут мы насаживали тяжелый шарик, слепленный из земли, и, размахнувшись прутом, бросали шарик — кто дальше. Я наклонился, чтобы слепить шарик потяжелее, как вдруг почувствовал сильный удар между лопаток. Мгновенно распрямившись и оглянувшись, я увидел, что от меня Витька Агафонов с толстым прутом в руке. Многочисленные лучистые солнышки заструились у меня в глазах, а нижняя губа предательски задергалась.Я никогда не плакал именно от физической боли,зато легко навертывались слезы на мои глаза от самой маленькой обиды или несправедливости. Ну за что он теперь меня ударил? Главное, тайком, подкрался сзади. В горле у меня стоял горький комок, на душе было черно от обиды и злости, а в голове зародилась мысль отомстить Витьке, да так, чтобы в другой раз было неповадно. Вскоре созрел план мести. Через несколько дней, когда все позабудется, я как ни в чем не бывало позову Витьку в лес жечь теплинку. А там в лесу и набью морду. Просто и хорошо. В урочный день и час, на большой перемене, я подошел к Витьке.Витька посмотрел на меня подозрительно. — Да уж... Я знаю, ты драться начнешь. Отплачивать. — Что ты, я забыл давно! Просто пожгем теплинку. А то, если хочешь, палки будем обжигать, а потом разукрасим их. У меня ножичек острый, вчера кузнец наточил... Между тем положение мое осложнилось. Одно дело — нечаянно заманить в лес и там стукнуть по уху: небось знает кошка, чье мясо съела, а другое дело — весь этот разговор. Если бы Витька отнекивался, отказывался, а потом нехотя пошел, было бы куда все проще. А после моих слов он улыбнулся от уха до уха (рот у него такой, как раз от уха до уха) и радостно согласился. Пока шли до горы, я всю дорогу старался вспомнить, как он ни за что ни про что ударил меня промежду лопаток, и как мне было больно, и как мне было обидно. Я так все точно и живо вообразил, что спина опять заболела, как и тогда, и в горле опять остановился горький комок.Значит, я накалился и готов к отмщению. — Смотри, смотри! — закричал Витька, показывая на круглую норку, уходящую в землю. Его глаза горели от возбуждения. — Шмель оттуда вылетел, я сам видел. Давай раскопаем? Может быть, там меду полно. «Ну ладно, эту норку мы раскопаем, — решил я, — потом уж я с тобой разделаюсь!» На опушке леса в траве мы тотчас наткнулись на стаю рыжиков. Опять наткнулся Витька, недаром у него глазищи по чайному блюдечку. — Айда за солью! — предложил Витька. — Далеко ли овраг перебежать? Хорошо бы заодно по яичку у матери стащить. «Айда за солью! — думал я, лелея по-прежнему свой злодейский замысел. — Только не думай, что все так и кончится. Когда сбегаем за солью, я тебя обязательно прищучу в лесу». Мы принесли соль и два куриных яйца. — Теперь давай ямку копать. В ямку мы положили яйца, засыпали их землей и на этом месте стали разводить теплинку. Ну что же, вот и теплинка прогорела, сейчас пойдем домой, и тут я буду должен... Что бы еще такое придумать, очень не хочется сразу идти домой. .. — Бежим на речку, — говорю я Витьке. — Помоемся там, а то вон как перемазались. Водички попьем холодненькой. Ну вот и попили и умылись. Делать больше нечего, надо идти домой. Под ложечкой у меня начинает ныть и сосать. Витька доверчиво идет вперед. Его уши торчат в разные стороны: что стоит развернуться и стукнуть! Что стоит? А вот попробуй, и окажется, что это очень непросто ударить человека, который доверчиво идет впереди тебя. Да и злости я уж не слышу в себе. Так хорошо на душе после этой теплинки, после этой речки! Да и Витька, в сущности, неплохой мальчишка — вечно он что-нибудь придумает. Ладно! Если он еще раз стукнет меня промежду лопаток, тогда-то уж я ему не спущу! А теперь — ладно. Мне делается легко от принятого решения не бить Витьку. И мы заходим в село как лучшие друзья.
Алые паруса Сочинение по повести А. Грина «Алые паруса». Сегодняшняя жизнь не балует нас романтикой, чем-то приподнятым. Мы задыхаемся в будничных заботах и, вдруг сознавая это, подводим глаза к небу и словно поднимаемся. Но хватает нас ненадолго: обыденщина имеет свойство затягивать. И все реже и реже засматриваешься в голубую высоту или на яркие звезды. И приходится самого себя трясти, иначе рискуешь окончательно потонуть в быту и повседневных заботах. Своеобразным допингом, который, по моему мнению, имеет освежающее действие, книги Грина, гриновские образы, когда в суете сует открываешь «Бегущую по волнам», «Блистающий мир», «Алые паруса» - и утопаешь в них, как в море, как в солнечном свете. Перечитаем «Пурпуровые паруса»…
<span>В героях и обстоятельствах их жизни нет ничего сказочного. Можно узнать, например, Каперну - село, в котором живут грубые, не способны воспринимать мир во всем разнообразии красок и звуков люди. Их интересы не протягиваются дальше посещений трактира, вульгарных шуток, «грязных, как немытые ноги», анекдотов. Даже такое прекрасное чувство, как любовь, этим обывателям не дано пережить, все их ощущения являются приземленными и вульгарными: «Том, как ты вступил в брак?» - «Я поймал ее за юбку, когда она хотела выскочить от меня в окно». В этой затхлой и мертвящей атмосфере единым способом защиты собственной позиции и собственного же мировосприятия есть моральная стойкость, особый талант не уподобляться толпе. Поэтому чувство уважения ощущаешь к людям, похожим на Ассоль, которая не пришла в отчаяние в условиях невыносимой вульгарности, а сохранила поэтичность, незапятнанную моральную чистоту, свой взгляд на вещи. И в глубине души я убежден, что даже если бы Красные паруса не появились в ее жизни, Ассоль не предала бы свою натуру - осталась бы такой самой, как была; прозаичная жизнь Каперны не затронула бы ее. </span>
Я напишу план к тому как первый раз убежал электроник.1)Майским весеннем утром директор гостиницы "Дубки" ожидал важного гостя2)Чемодан и электроник.3)электроник заряжается.4)Описание за окном.5)Громов и видеотелефон.<span>6)Электроник убежал.</span>
1)Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях
2)Спящая красавица
3)Белоснежка и семь гномов