Однажды вместо занятий нам выпала удача копать картошку на школьном участке.Главное развлечение наше было таким: на гибкий прут мы насаживали тяжелый шарик, слепленный из земли, и, размахнувшись прутом, бросали шарик — кто дальше. Я наклонился, чтобы слепить шарик потяжелее, как вдруг почувствовал сильный удар между лопаток. Мгновенно распрямившись и оглянувшись, я увидел, что от меня Витька Агафонов с толстым прутом в руке. Многочисленные лучистые солнышки заструились у меня в глазах, а нижняя губа предательски задергалась.Я никогда не плакал именно от физической боли,зато легко навертывались слезы на мои глаза от самой маленькой обиды или несправедливости. Ну за что он теперь меня ударил? Главное, тайком, подкрался сзади. В горле у меня стоял горький комок, на душе было черно от обиды и злости, а в голове зародилась мысль отомстить Витьке, да так, чтобы в другой раз было неповадно. Вскоре созрел план мести. Через несколько дней, когда все позабудется, я как ни в чем не бывало позову Витьку в лес жечь теплинку. А там в лесу и набью морду. Просто и хорошо. В урочный день и час, на большой перемене, я подошел к Витьке.Витька посмотрел на меня подозрительно. — Да уж... Я знаю, ты драться начнешь. Отплачивать. — Что ты, я забыл давно! Просто пожгем теплинку. А то, если хочешь, палки будем обжигать, а потом разукрасим их. У меня ножичек острый, вчера кузнец наточил... Между тем положение мое осложнилось. Одно дело — нечаянно заманить в лес и там стукнуть по уху: небось знает кошка, чье мясо съела, а другое дело — весь этот разговор. Если бы Витька отнекивался, отказывался, а потом нехотя пошел, было бы куда все проще. А после моих слов он улыбнулся от уха до уха (рот у него такой, как раз от уха до уха) и радостно согласился. Пока шли до горы, я всю дорогу старался вспомнить, как он ни за что ни про что ударил меня промежду лопаток, и как мне было больно, и как мне было обидно. Я так все точно и живо вообразил, что спина опять заболела, как и тогда, и в горле опять остановился горький комок.Значит, я накалился и готов к отмщению. — Смотри, смотри! — закричал Витька, показывая на круглую норку, уходящую в землю. Его глаза горели от возбуждения. — Шмель оттуда вылетел, я сам видел. Давай раскопаем? Может быть, там меду полно. «Ну ладно, эту норку мы раскопаем, — решил я, — потом уж я с тобой разделаюсь!» На опушке леса в траве мы тотчас наткнулись на стаю рыжиков. Опять наткнулся Витька, недаром у него глазищи по чайному блюдечку. — Айда за солью! — предложил Витька. — Далеко ли овраг перебежать? Хорошо бы заодно по яичку у матери стащить. «Айда за солью! — думал я, лелея по-прежнему свой злодейский замысел. — Только не думай, что все так и кончится. Когда сбегаем за солью, я тебя обязательно прищучу в лесу». Мы принесли соль и два куриных яйца. — Теперь давай ямку копать. В ямку мы положили яйца, засыпали их землей и на этом месте стали разводить теплинку. Ну что же, вот и теплинка прогорела, сейчас пойдем домой, и тут я буду должен... Что бы еще такое придумать, очень не хочется сразу идти домой. .. — Бежим на речку, — говорю я Витьке. — Помоемся там, а то вон как перемазались. Водички попьем холодненькой. Ну вот и попили и умылись. Делать больше нечего, надо идти домой. Под ложечкой у меня начинает ныть и сосать. Витька доверчиво идет вперед. Его уши торчат в разные стороны: что стоит развернуться и стукнуть! Что стоит? А вот попробуй, и окажется, что это очень непросто ударить человека, который доверчиво идет впереди тебя. Да и злости я уж не слышу в себе. Так хорошо на душе после этой теплинки, после этой речки! Да и Витька, в сущности, неплохой мальчишка — вечно он что-нибудь придумает. Ладно! Если он еще раз стукнет меня промежду лопаток, тогда-то уж я ему не спущу! А теперь — ладно. Мне делается легко от принятого решения не бить Витьку. И мы заходим в село как лучшие друзья.
1.Отец Петруши служил при графе Минихе(командовал русскими войсками в войне с Турцией) 2.В Семеновский полк сержантом. 3.Бопре в отечестве своем был парикмахером,потом в Пруссии солдатом.По контракту француз обязан был учить мальчика <em>по-французски, по-немецки и всем наукам</em> ,он предпочел наскоро выучиться о него(Петруши) кое-как болтать по русски. 4."Я жил недорослем,гоняя голубей и играя в чехарду с дворовыми мальчишками."- цитита из повести. 5."Однажды осенью матушка варила в гостинной медовое варенье, а я, облизываясь, смотрел на кипучие пенки.Батюшка читал у окна Придворный календарь, ежегодно им получаемый...."- цитата из повести. 6."...в одном пакете с паспортом, снял очки и ,подозвав меня, сказал: "Вот тебе письмо к Андрую Карловичу Р., моему старинному товарищуи другу. Ты едешь в Оренбург служить под его начальством."" 7.Савельич-его слуга. 8.Иван Иванович Зурин-барин из трактира. 9."Вожатый" 10.Пугачев оказался вожатым, для заблудившихся путников. 11.<span>"...Мне приснился сон, которого никогда не мог я позабыть и в котором до сих пор вижу нечто пророческое, когда соображаю* с ним странные обстоятельства моей жизни. Читатель извинит меня: ибо, вероятно, знает по опыту, как сродно человеку предаваться суеверию, несмотря на всевозможное презрение к предрассудкам. Я находился в том состоянии чувств и души, когда существенность, уступая мечтаниям, сливается с ними в неясных видениях первосония. Мне казалось, буран еще свирепствовал и мы еще блуждали по снежной пустыне… Вдруг увидел я ворота и въехал на барский двор нашей усадьбы. Первою мыслию моею было опасение, чтоб батюшка не прогневался на меня за невольное возвращение под кровлю родительскую и не почел бы его умышленным ослушанием. С беспокойством я выпрыгнул из кибитки и вижу: матушка встречает меня на крыльце с видом глубокого огорчения. «Тише, – говорит она мне, – отец болен при смерти и желает с тобою проститься». Пораженный страхом, я иду за нею в спальню. Вижу, комната слабо освещена; у постели стоят люди с печальными лицами. Я тихонько подхожу к постеле; матушка приподымает полог и говорит: «Андрей Петрович, Петруша приехал; он воротился, узнав о твоей болезни; благослови его». Я стал на колени и устремил глаза мои на больного. Что ж?.. Вместо отца моего, вижу в постеле лежит мужик с черной бородою, весело на меня поглядывая. Я в недоумении оборотился к матушке, говоря ей: «Что это значит? Это не батюшка. И к какой мне стати просить благословения у мужика?» – «Все равно, Петруша, – отвечала мне матушка, – это твой посаженый отец; поцелуй у него ручку, и пусть он тебя благословит…» Я не соглашался. Тогда мужик вскочил с постели, выхватил топор из‑за спины и стал махать во все стороны. Я хотел бежать… и не мог; комната наполнилась мертвыми телами; я спотыкался о тела и скользил в кровавых лужах… Страшный мужик ласково меня кликал, говоря: «Не бойсь, подойди под мое благословение…» Ужас и недоумение овладели мною… И в эту минуту я проснулся; лошади стояли; Савельич дергал меня за руку, говоря: «Выходи, сударь: приехали»..." </span>12.Отдал "вожатому" свой заячий полушубок.
Она Есть что-то в ней, что красоты прекрасней, Что говорит не с чувствами - с душой; Есть что-то в ней над сердцем самовластней Земной любви и прелести земной.
Как сладкое душе воспоминанье, Как милый свет родной звезды твоей, Какое-то влечет очарованье К ее ногам и под защиту к ней.
Когда ты с ней, мечты твоей неясной Неясною владычицей она: Не мыслишь ты - и только лишь прекрасной Присутствием душа твоя полна.
Бредешь ли ты дорогою возвратной, С ней разлучась, в пустынный угол твой - Ты полон весь мечтою необъятной, Ты полон весь таинственной тоской. <1826>
<span>Л. Н. Толстой пишет главное произведение всей своей творческой жизни — ”Войну и мир” в 60-е годы XIX столетия — эпоху бурного обсуждения “женского вопроса” в целом и женской эмансипации в частности. И, хотя роман повествует о событиях начала века, об эпохе наполеоновских войн, писатель под влиянием времени не может не затронуть вопрос женского счастья и назначения женщины в современном ему обществе. В связи с этим совсем неудивительно, что в “Войне и мире” автор рисует такое множество разнообразных женских типов, совершенно непохожих друг на друга. Так, перед глазами читателя предстают образы светских дам, Анны Павловны Шерер и Элен Курагиной, любящей матери, графини Натальи Ростовой, ее дочерей, Веры и Наташи, и племянницы Сони, а также образ безропотно-кроткой княжны Марьи Болконской. Но, как известно, свой идеал женской любви, семейного, родительского счастья Толстой воплотил лишь в одной героине своего романа — Наташе Ростовой, наиболее ярко из всех персонажей выражающей его представление о “настоящей жизни”. Так кто же такая Наташа Ростова? Почему именно она стала воплощением авторского идеала? Ведь совершенно очевидно, что даже Наташа отнюдь не безупречна в некоторых своих чертах с точки зрения житейских норм. Вполне даже вероятно, что не один читатель порицал ее за совершенные поступки. </span>