Время написания стихотворения — одно из наиболее мрачных в истории России. После поражения декабристов становится невозможной практически любая деятельность. В связи с этим в людях появляется стремление замкнуться в себе, уйти от жизни в мир дум. Стихотворение Лермонтова не взгляд на поколение со стороны, а откровение человека, принадлежащего поколению: «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать…» , «Я знал одной лишь думы власть — одну, но пламенную страсть… » и т. д. Поскольку поколение лишено возможности действовать,
…под бременем познанья и сомненья
В бездействии состарится оно.
Тон «Думы» , потрясший современников, воспроизводит эмоцию «социального отчаяния» . Анализируя свое поколение, Лермонтов видит конфликт между разумом и страстью:
…И царствует в душе какой-то холод тайный,
Когда огонь кипит в крови.
Это приводит к противоречию между смысловой законченностью фразы и эмоциональностью отдельного слова. Хотя многие строки афористичны («И ненавидим мы, и любим мы случайно…» ) и закончены, они не способны в полной мере вместить авторские эмоции.
Перед опасностью позорно-малодушны,
И перед властию — презренные рабы —
фраза законченная, но за ней идут стихи, продолжающие ее эмоционально:
Так тощий плод, до времени созрелый,
Ни вкуса нашего не радуя, ни глаз,
Висит между цветов, пришлец осиротелый,
И час их красоты — его паденья час!
Логическая связь между четверостишиями и частями стихотворения заметно ослаблена и фактически поддерживается лишь общей темой и эмоциональным строем. Каждое четверостишие — законченное предложение. Голос рассудка звучит открыто, страсти — приглушенно. Этот противоречивый поток прекрасно отражает сознание поэта, контраст между высотой чувства и отрицающей мыслью. На этом фоне слово часто функционирует в переносном значении: «состариться» означает не только физическую, но и духовную старость, «ровный путь без цели» — знак равнодушия, апатии, отсутствия жизненных тревог и падений. Часто встречаются метафоры («старость души» , «жизнь-путь» и т. д.) .
В первой части стихотворения основную эмоционально-смысловую нагрузку несут традиционные слова элегического романтизма («печально» , «томит» , «вянем» ) и слова философского и общественно-политического значения («познанья» , «сомненья» , «добру» , «злу» , «рабы» и пр.) . Выразительны резкие оценочные эпитеты («постыдно» , «позорно») . Они подготавливают высокую романтическую ноту, которой заканчивается первая часть: «Так тощий плод… »
Во второй части слова ораторского стиля отсутствуют, их заменяют слова стиля элегического. Выразительный эффект достигается игрой «прозаизмов» и «поэтизмов» («остаток» — «чувства») , которая поддержана употреблением контрастирующих слов: «ненавидим» — «любим» , «холод» — «огонь» .
Романтика сменяется реквием.
В последней части вновь появляются слова ораторского стиля в сочетании с лексикой, носящей философский оттенок: «ни мысли плодовитой» , «судья» , «гражданин» и т. д. Чем более убедительно развенчивается поколение, тем прозаичнее становится стиль.
Все вышесказанное позволяет говорить о жанровом своеобразии стихотворения. Это не традиционная элегия, для которой характерно единство стиля и интонации, не философская элегия, не гражданская ода. Содержание «Думы» не вмещается в границы какого-либо определенного жанра, ибо гражданская тема становится глубоко личной.
Лермонтов не отделяет себя от поколения, поэтому в стихотворении нет слов «я» и «вы» , но есть слово «мы» . Именно в этом заключается трагедия поэта, неотделимая от трагедии времени, поколения и страны.