В образе Тараса Бульбы — главного героя одноименной повести Н. В. Гоголя
— воплощены все лучшие качества, присущие героической личности эпохи
борьбы украинского народа за освобождение от гнета поляков.
Вся жизнь Тараса была неразрывно связана с Сечью. Суровый и
непреклонный, он «отличался грубой прямотой своего нрава» и вел жизнь,
полную невзгод и опасностей. Тарас был создан не для семейного очага, а
для «бранной тревоги» . Его «нежба» — чистое поле да добрый конь.
Служению «товариществу» , отчизне он отдавал всего себя и в людях ценил
прежде всего мужество и преданность идеалам Сечи. Это был один из числа коренных, старых полковников — мудрый и опытный
предводитель казацкого войска. «Все давало ему перевес перед другими, —
пишет Гоголь, — и преклонные лета, и опытность, и уменье двигать своим войском, и сильнейшая ненависть к
врагам... » Бывалые казаки, признавая за ним первенство, выбрали Тараса
Бульбу наказным атаманом, потому что не было из них никого «равного ему в
доблести» .
Многие перенимали в то время польские обычаи, заводили роскошь,
прислугу, обеды, дворы. Тарасу все это было не по сердцу. Он любил
простую жизнь казаков и «перессорился с теми из своих товарищей, которые
были наклонны к варшавской стороне, называя их холопьями польских
панов» .
Ярко раскрывается характер Тараса Бульбы в трагическом конфликте с его
младшим сыном Андрием. Он считал, что «нет лучшей науки для молодого
человека, как Запорожская Сечь» , и мечтал о том дне, когда явится со
своими сыновьями на Сечь и скажет: «Вот посмотрите, каких я молодцов
привел вам!» , как представит их своим старым, закаленным в битвах
товарищам, как поглядит на их подвиги в ратном деле. Младший сын не
оправдал надежд отца. Любовь к полячке отгородила Андрия от боевого
товарищества, от отца, от отчизны. Он предал, совершил самый тяжкий грех
и достоин был теперь только позорной смерти. Человек суровой и вместе с
тем нежной души, Тарас не чувствует жалости к сыну-предателю. Без
колебаний, с сознанием великой правды того дела, которому служит, он
<span>совершает свой приговор: «Я тебя породил, я тебя и убью!» </span>
Я считаю эту выставку можно организовать так...в библиотеке , на полочки саставить книги.А какие книги?Алиса в стране чудес,Алиса в зазеркалье,Гарри Потер,Буратино,Чиполино!
ДУМАЮ ТАК СОЙДЁТ
<span><span>Знакомством с М. М. Пришвиным в период его жизни в Костине я обязана своему покойному мужу Ивану Матвеевичу Сосенкову.
В начале этого века он, будучи учителем одной из школ Клинского уезда Московской губернии, готовился к туристической поездке на остров Новая Земля, тогда еще ночти неисследованный. Он прочитал много литературы о Севере, и в качестве первого туриста совершил поездку из г. Архангельска на остров на пароходе "Святая Ольга", И.М.Сосенков побывал в становищах ненцев, наблюдал обменную торговлю: на остров везли соль, порох, промышленные товары; обратно — шкуры тюленей, белых песцов, медведей и ворвань.
Эту увлекательную поездку учитель Сосенков подробно описал в путевом очерке, напечатанном в газете «Русские ведомости».
Муж рассказывал мне о том, как после опубликования его очерков к нему обратился М. М. Пришвин, тогда еще молодой агроном Клинского уезда, заинтересовавшийся природой и людьми Севера, Они встречались и беседовали на эту тему,
Когда я читала впоследствии замечательные очерки «В стране непуганых птиц», я вспоминала об этом знакомстве, и мне хотелось думать, что мой муж был как-то причастии к возникновению у писателя интереса к Северу.
Вторично Иван Матвеевич ездил на Новую Землю в 1909 году, но уже не как турист, а как член трехмесячной экспедиции с Открытым листом Географического общества, подписанным профессором Анучиным.
Мое знакомство с Михаилом Михайловичем Пришвиным состоялось в 1923 году, в одно из летних воскресений, когда мы с мужем по приглашению писателя посетили его в Костине.
Михаил Михайлович жил в небольшом крестьянском домике на прогоне, против дороги в Талдом. Помню, что войдя в дом, мы через кухню—«чулан» попали в небольшую продолговатую комнату с обеденным столом посреди.
Нас приветливо встретил хозяин и познакомил со своей женой, милой, приятной женщиной, склонной к полноте. Старший из двух сыновей Лева в это время усердно утюжил в кухне свои брюки, собираясь на гулянье.
Сам хозяин показался мне очень простым, приветливым и добродушным человеком, больше похожем на культурного крестьянина-охотника, чем на писателя. Невысокого роста, в толстовке, подпоясанной поверх брюк, заправленных в русские высокие сапоги, с круглым лицом, обрамленным широкой темной бородкой, с высоким открытым лбом, зачесанными назад волосами. Простой в обращении, он мне очень понравился, особенно запомнился живой и умный взгляд его глаз.
С Иваном Матвеевичем он встретился как со старым знакомым. На помню, о чем шла беседа за чаем, но потом Михаил Михайлович предложил нам послушать свой новый рассказ «Сыр», что мы с интересом и удовольствием приняли.
В этом рассказе говорится о временах военного коммунизма. Автор отправляется из хлебородных мест в Москву по железной дороге, имея при себе шестипудовую тяжесть вещей и головку голландского сыра, купленного в последний момент у китайца.
Эта злополучная головка сыра, связывающая pуки автора и оставленная им в телячьем вагоне во время вынужденного переселения в другой вагон, по воле народа возвращается с приключениями и хозяину. «Стало, будто сыр был не мой, а государственная или обшественная собственность, порученная мне на хранение», -говорится в рассказе.
В пути эта головка сыра утешает всех пассажиров и становится как бы народным достоянием: каждому хо чется подержать ее к руках, сжать и послушать, как сыр хлюпает. Сыр обходит весь вагон, и, когда автор выходит в Москве не перрон, сыр-мучитель по воле оборванного, голодного народа, возвращается к владельцу.
Этот яркий очерк мы прослушали с интересом. В нем сквозит большая любовь автора к народу, понимание его бед, близость к нему и взаимопонимание писателя и окружающих его людей. Всегда, читая произведения Пришвина, я испытываю восхищение его умом и тонкой наблюдательностью художника.</span><span>
</span></span>