18)багира
1) Табалит
11) яло
14)авва
12)мук
1."Хотел бы я знать, зачем звезды светятся. Наверно, затем, чтобы рано или поздно каждый мог вновь отыскать свою".
2."Когда говоришь взрослым: "Я видел красивый дом из красного кирпича, в окнах у него герань, а на крыше голуби", - они никак не могут представить себе этот дом. Им надо сказать: "Я видел дом за сто тысяч франков". И тогда они восклицают: "Какая красота!""
Просто песня
-- Ля-ля! Ляяяя-ля! Ля-ля-ля-я-я-я-я....! - весело пел плот инопланетного космического аппарата, приближаясь к Земле. Причина для радости имелась, и это совсем не опьянение.
Просто путь к Земле долог и труден, но зато тут можно под завязку заправить аппарат энергией для будущих полетов. Или очень выгодно продать.
Пилот так увлекся руладами, что чуть не забыл включить "радионевидимость". Спохватился только за поясом астероидов. Всё в порядке! Сейчас-сейчас... Но, если подлетаешь к Земле - ни в чем нельзя быть уверенным до конца.
-- Бортовой номер сто пять порт приписки Иргурдия, вы меня слышите? Говорит координатор-распределитель энергии!
-- Слышу... Какой еще координатор?!
-- Куда прешь без очереди Над Лондоном не висеть! Нью-Йорк и Манчестер вообще закрыты! Милан - закрыт! Над ним полгода назад два заправщика поцеловались, чуть взрыв сверхновой не устроили. Тут от таких умников как ты не протолкнуться, поналетели... В очередь!
-- А где же заправляться, мне срочно надо.
-- Или жди, или зависай над Поволжьем где-нибудь.
Пилот добросовестно определил по карте куда послали, перевел взгляд на индикатор энергии и принялся канючить:
-- Господин координатор, ну как я над Поволжьем заряжусь, ну там же придется год висеть. Ну, господин координатор... Там же свободного выплеска энергии в жизни не дождешься, господин координатор.
-- Поволжье. А очередь у нас на полтора года вперед.
И завис борт сто пятый над Самарой...
Через пять дней, после оформления долгосрочную аренду и с трудом перемещаясь в пространстве от переполнявшей чистой энергии, борт сто пятый отлетал в обратный путь. По не улавливаемым и неизвестным пока земным ученым волнам неслось:
-- Ля-ля! Ляяяя-ля! Ля-ля-ля-я-я-я-я...
-- Борт сто пятый, порт приписки Иргурдия, вы меня слышите? Говорит координатор-распределитель энергии! Почему нарушили галактические конвенции?!
-- Да я ничего не нарушил. Поставил аппарат на автопилот, а сам быстренько сгонял в Самару и назад. У них там как раз футбольный матч проходил. Ну, выиграла "Крылья" у московского "Спартака" шесть ноль. И со стадиона рванул выплеск энергии болельщиков. Вот мой корабль и сделал запасец - подзаправился...
-- У нас есть неопровержимые данные, что вы контролировали действия всех троих судей! И главного, и боковых!
-- А ... Ну, было. А что такого? Все по честному. Тут главное не подсуживать гостям. И не надо на меня наезжать! У меня на видео вся перипетии той записаны! Ля-ля! Ляяяя-ля! Ля-ля-ля-я-я-я-я...
А из Самары в космос продолжали бить фонтаны свободной энергии. Которую пока на Земле не научились утилизировать...
Он оскорбил псарей Троекурова... Дубровский оскорбился и уехал. На требование Троекурова немедленно вернуться ответил решительным отказом, а наутро прислал письмо, в котором требовал отправить к нему для наказания псаря Парамошку, оскорбившего дворянина. Самолюбие Троекурова было задето, потому что своих людей наказывал только он сам. Началась открытая вражда между бывшими друзьями. ИЛИ ПОЛНЫЙ ОТВЕТДружбу Дубровского и Троекурова разрушил случай. Как-то раз перед охотой гости осматривали псарню Троекурова и восхищались отличной сворой, которую богатый помещик мог позволить себе иметь. Только Дубровский хмурился, потому что, будучи страстным охотником, не мог по причине своей бедности позволить себе держать многочисленную свору. На вопрос Троекурова, почему тот хмурится, Андрей Гаврилович ответил, что у людей Кирилы Петровича вряд ли такое же житье, как у собак на псарне. Один из псарей Троекурова обиделся: «Мы на свое житье, — сказал он, — благодаря бога и барина, не жалуемся, а что правда, то правда, иному и дворянину не худо бы променять усадьбу на любую здешнюю конурку. Ему было б и сытнее, и теплее» . Дубровский оскорбился и уехал. На требование Троекурова немедленно вернуться ответил решительным отказом, а наутро прислал письмо, в котором требовал отправить к нему для наказания псаря Парамошку, оскорбившего дворянина. Самолюбие Троекурова было задето, потому что своих людей наказывал только он сам. Началась открытая вражда между бывшими друзьями.
