Роман Дубровский учит некогда не сдаваться какова бы не была твоя судьба и какие бы ты трудности не встретил это ответ на 1 вопрос.2 никогда не сдаваться
<span>У наших поэтов библейская тема принимала и принимает несколько форм...
Во-первых, форму лирического переживания, религиозных состояний и настроений в многообразии и их интимно-психических оттенков.
Во-вторых, форму поэтического воплощения идей о Боге, о мироздании, о человеке как образе и подобии Божием.
В-третьих, форму художественного истолкования лиц и сюжетов из Библии.
В-четвертых,
форму отображения живой религиозной жизни нации, ее
религиозно-мистического опыта, нравственных и эстетических идеалов...
Быть
может, ни у одного из русских поэтов поэзия не является до такой
степени молитвой, как у Лермонтова, но эта его молитва - тайная.
Редко
где Лермонтов так глубоко проникал в свою творческую личность, так ясно
понимал её и обрисовал столь отчетливо, как в "Молитве" (" Не обвиняй
меня, всесильный ...") 1829г. Ощущение и осознании 15-летним(!) автором
своего дара слишком подлинны в этом раннем шедевре, воззвания к Богу
слишком откровенны и горячи и рождаются на глазах читателя.
Лермонтов
уже в этом стихотворении обнаруживает неистребимую противоречивость
своей натуры (и человеческой природы вообще). Одной стороной она навеки
прикована к "мраку земли могильной", и "дикие волненья" этого мира
безраздельно владеют сердцем поэта. Другой стороной она влечется к Богу и
знает высшие и вечные ценности.
"Молитва" начинается как
покаянное обращение к "всесильному", который может обвинить и покарать
за недолжное (за упоение земными страстями):
Не обвиняй меня, всесильный,
И не карай меня, молю,...
А
дальше следует цепь придаточных анафорических предложений ("За то,
что..."), составляющих первую строфу - период, где поэт перечисляет все
свои грехи:
За то, что мрак земли могильный
С её страстями я люблю... и т.д.
Но
одновременно с покаянной интонацией ощущается в этих строках и чуждая
молитве интонация самооправдания. Возникает нарастающее напряжение
мольбы - спора, драматизм борьбы, в которой нет победителя и где
покаяние всякий раз оборачивается несогласием, утверждением своих
пристрастий и прав.
В быстрой смене состояний рождения
трагически противостоящее всевышнему "я": из неслиянности двух голосов -
покаяния и ропота - растет чувство тревоги; нарушена органическая связь
между "я" и богом, которая все же признается животворной:
... редко в душу входит
Живых речей твоих струя
И
все чаще место "живых речей" занимают "заблужденья", душу захлестывают
неистовые стихии(клокочущая "лава вдохновенья", "дикие волненья" земных
страстей); гордость не дает принять мир таким, каков он есть, а
смириться и приблизиться к всесильному - страшно:
Мир земной мне тесен,
К тебе ж проникнуть я боюсь,
потому
что это означает отказ от своего пусть грешного, но исполненного
неистребимой жажды жизни "я"; и, наконец, неожиданное вторжение в
обращение к творцу - молитвы к неведомому, не - богу:
Я боже, не тебе молюсь.
Моление
о прощении все более заглушается интонацией оправдания своих страстей и
заблуждений, выступающих как самостоятельные воле героя силы, а в
подтексте - недоумение перед лицом Творца, наделившего его всем этим,
которое во второй строфе оборачивается упрёком ему...</span>
В романе Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» широко использован прием антитезы, на нем строится система персонажей. Каждый из героев, окружающих Раскольникова, в той или иной степени раскрывает определенную черту главного героя. Между Раскольниковым и другими персонажами проводятся параллели, создающие своеобразную систему двойников. Двойники Раскольникова — это, прежде всего, Лужин и Свидригайлов. Для них «все дозволено», хотя и по разным причинам...
Аркадий Иванович Свидригайлов дворянин, прослужил два года в кавалерии, затем жил в Петербурге. Это «отлично сохранившийся человек» лет пятидесяти. Лицо походит на маску и поражает чем-то «ужасно неприятным». Взгляд ярко-голубых глаз Свидригайлова «как-то слишком тяжел и неподвижен». В романе он самая загадочная фигура: прошлое его не прояснено до конца, намерения и поступки трудно определимы и непредсказуемы, нестандартны для подлеца, для такого зловещего персонажа, каким он выглядит поначалу (например, в письме матери Раскольникова). Образ Свидригайлова, поставленный рядом с образом Раскольникова, раскрывает одну из сторон философской идеи, которая заключается в следующем. Под влиянием определенных обстоятельств в человеке может исчезнуть нравственное чувство, но общий нравственный закон от этого не исчезнет. Свидригайлов поставил себя вне морали, у него нет мук совести, и, в отличие от Раскольникова, он не понимает, что его действия и поступки безнравственны. Так, например, в различных интерпретациях повторяются слухи о причастности Свидригайлова к нескольким преступлениям; ясно, что они небезосновательны. Покончила жизнь самоубийством «жестоко оскорбленная» им глухонемая девочка, удавился лакей Филипп. Характерно, что Свидригайлов находит между собой и Раскольниковым «какую-то общую точку», говорит Раскольникову: «Мы одного поля ягоды». Свидригайлов воплощает в себе одну из возможностей претворения в жизнь идеи главного героя. Как нравственный циник, он — зеркальное отражение идейного циника Раскольникова. Вседозволенность Свидригайлова становится страшна в конце концов и Раскольникову. Свидригайлов страшен и самому себе. Он лишает себя жизни...
Двойником Раскольникова является и Петр Петрович Лужин, родственник жены Свидригайлова. Лужин весьма высокого мнения о себе. Тщеславие и самовлюбленность развиты в нем до болезненности. В лице его, «осторожном и брюзгливом», было нечто «действительно неприятное и отталкивающее». Главную жизненную ценность для Лужина представляют деньги, добытые «всякими средствами», так как благодаря деньгам он может сравняться с людьми, занимающими более высокое положение в обществе. В нравственном отношении он руководствовался теорией «целого кафтана». Согласно этой теории, христианская мораль ведет к тому, что человек, исполняя заповедь о любви к ближнему, рвет свой кафтан, делится с ближним и в результате оба человека остаются «наполовину голы». Мнение Лужина состоит в том, что возлюбить прежде всех надо самого себя, «ибо все на свете на личном интересе основано». Все поступки Лужина — прямое следствие его теории. По мысли Раскольникова, из лужинской теории вытекает, что и «людей можно резать» ради собственной выгоды. Образ Петра Петровича Лужина служит живым примером того, к чему мог бы прийти Раскольников, постепенно осуществляя свой принцип всесилия и могущества, «бонапартизма». Различие между Раскольниковым и Лужиным состоит в том, что взгляды Раскольникова сформировались как результат решения гуманистических задач, а взгляды его двойника служат оправданием крайнего себялюбия, основаны на расчете и выгоде...
<span>Такой прием, как создание систем двойников, используется автором для раскрытия образа Раскольникова, всестороннего анализа и развенчания его теории... </span>
У каждого своё счастье, но есть такие люди, которых объединяет единое дело, цель. Эти люди могут являться, как коленами по работе, как друзьями и т.д. Их объединяет общее счастье. Это счастье в том чтобы хорошо учиться и за это получить отличную оценку. А после окончания школы поступить не в колледж, а в институт или университет.
Воскликнул Фридрих Ницше (от души:)
«коль хочешь ты в истории остаться,
ты должен преступленье совершить!
<span>как минимум, хотя бы - попытаться!» :)</span>
