<span> Понятие «<em>крылатости</em>»
возникает у многих поэтов. Ведь им
свойственно возвышаться над обыденной сферой жизни, смотреть на связь вещей и
слов как бы «свысока», как никто до них не смотрел. Возьмем, например,
Ахматову: « я не могу взлететь, а с детства была крылатой».</span>
И в лирике Марины Цветаевой родство душ передается образом сложенных крыльев: <span><span>
<em>«</em></span><em>Как правая и левая рука —</em><span>
<em> Твоя душа моей душе близка.</em>
<em> Мы смежены, блаженно и тепло,</em>
<em> Как правое и левое крыло.</em>
<em> Но вихрь встает — и бездна пролегла</em>
<em>От правого — до левого крыла!»</em></span></span><em />
<span> Крылатая душа поэта позволяла ей отрываться от реального мира, от вихрей и бездн полной бурными событиями первой половины 20 века. Революции, разруха, войны, полуголодное существование, смерти близких. Цветаева всегда стремилась быть (и была!) <u>над </u>этим миром.
<em>"А за плечом - товарищ мой крылатый </em>
<em>Опять шепнет: - Терпение, сестра! -</em>
<em>Когда сверкнут серебряные латы</em>
<em>Сосновой кровью моего костра"</em></span>
<span> <u>Товарищ.</u> Это она о крылатом гении вдохновения, не оставляющем ее. Еще он: <span><em>"Рыцарь ангелоподобный - Долг! Небесный часовой... Еженощный соглядатай, Ежеутренний звонарь..." </em>
Через год она напишет уже об их <u>единой</u> природе с крылатым гением: <em>"Крестили нас - в одном чану…"</em>
</span></span><span> А оторванность от близких трансформируется в поэтическое одиночество («проклятость!») крылатой души:
</span><em>«Новый год я встретила одна. </em>
<em> Я, богатая, была бедна, </em>
<em> Я, крылатая, была проклятой. </em>
<em> Где-то было много-много сжатых </em>
<em> Рук - и много старого вина. </em>
<em> А крылатая была - проклятой! </em>
<em> А единая была - одна! </em>
<em> Как луна - одна, в глазу окна»</em>
И это ведь не об одиночестве, а о своем призвании, о своем <u>отличии от множества</u> других, на которых она смотрит отстранено, как луна. Марина - одна служанка и повелительница крылатого гения, <em><u>единая </u></em>с ним:
<span><span><span><span><em>"Умирая, не скажу: была. </em>
<em> И не жаль, и не ищу виновных. </em>
<em> Есть на свете поважней дела </em>
<em> Страстных бурь и подвигов любовных. </em>
<em> Ты, - крылом стучавший в эту грудь, </em>
<em> Молодой виновник вдохновенья - </em>
<em> Я тебе повелеваю: - будь! </em>
<em> Я - не выйду из повиновенья." </em></span></span></span></span><span>
Для крылатой души – не важны внешние атрибуты ( хоромы или хаты), Ведь Цветаева привыкла приходить <em>«в дом, и не знающий, что – мой»</em>, </span><span> ей <em>“все нипочем”</em>, <span>и к жизни среди «врагов» она привыкла:
</span></span><em>"Если душа родилась крылатой — </em>
<em>Что ей хоромы — и что ей хаты! </em>
<em>Что Чингис-Хан ей и о — Орда! </em>
<em>Два на миру у меня врага, </em>
<em>Два близнеца, неразрывно-слитых: </em>
<em>Голод голодных — и сытость сытых! " </em><span>
Образ же «крылатого гения» менялся и усложнялся. Теперь это крылатый конь.</span><span>Вспомним, что Пегас возник в момент смерти медузы Горгоны, что он носил Зевсу выкованные Гефестом молнии-стрелы. Тогда мы лучше поймем, что за огонь сжигал душу Марины Цветаевой:
</span><em>«Ох, огонь - мой конь - несытый едок! </em>
<em> Ох, огонь на нем - несытый ездок! </em>
<em> С красной гривою свились волоса... </em>
<em /><span><em>Огневая полоса - в небеса!»</em></span><span><em> </em>
Охваченная огнем эмоциональной “безмерности», остро чувствующая и пропускающая через себя недоступное бескрылым, ее крылатая душа ненасытна:
</span><em>«Что другим не нужно - несите мне </em>
<em> Всё должно сгореть на моем огне! </em>
<em> Я и жизнь маню, я и смерть маню </em>
<em> В легкий дар моему огню» </em>
Вселившийся в Марину Ивановну Цветаеву, слившийся с ней Крылатый Гений превращает ее жизнь в творческий костер, на котором она сама и сгорела.
И в лирике Марины Цветаевой родство душ передается образом сложенных крыльев: <span><span>
<em>«</em></span><em>Как правая и левая рука —</em><span>
<em> Твоя душа моей душе близка.</em>
<em> Мы смежены, блаженно и тепло,</em>
<em> Как правое и левое крыло.</em>
<em> Но вихрь встает — и бездна пролегла</em>
<em>От правого — до левого крыла!»</em></span></span><em />
<span> Крылатая душа поэта позволяла ей отрываться от реального мира, от вихрей и бездн полной бурными событиями первой половины 20 века. Революции, разруха, войны, полуголодное существование, смерти близких. Цветаева всегда стремилась быть (и была!) <u>над </u>этим миром.
<em>"А за плечом - товарищ мой крылатый </em>
<em>Опять шепнет: - Терпение, сестра! -</em>
<em>Когда сверкнут серебряные латы</em>
<em>Сосновой кровью моего костра"</em></span>
<span> <u>Товарищ.</u> Это она о крылатом гении вдохновения, не оставляющем ее. Еще он: <span><em>"Рыцарь ангелоподобный - Долг! Небесный часовой... Еженощный соглядатай, Ежеутренний звонарь..." </em>
Через год она напишет уже об их <u>единой</u> природе с крылатым гением: <em>"Крестили нас - в одном чану…"</em>
</span></span><span> А оторванность от близких трансформируется в поэтическое одиночество («проклятость!») крылатой души:
</span><em>«Новый год я встретила одна. </em>
<em> Я, богатая, была бедна, </em>
<em> Я, крылатая, была проклятой. </em>
<em> Где-то было много-много сжатых </em>
<em> Рук - и много старого вина. </em>
<em> А крылатая была - проклятой! </em>
<em> А единая была - одна! </em>
<em> Как луна - одна, в глазу окна»</em>
И это ведь не об одиночестве, а о своем призвании, о своем <u>отличии от множества</u> других, на которых она смотрит отстранено, как луна. Марина - одна служанка и повелительница крылатого гения, <em><u>единая </u></em>с ним:
<span><span><span><span><em>"Умирая, не скажу: была. </em>
<em> И не жаль, и не ищу виновных. </em>
<em> Есть на свете поважней дела </em>
<em> Страстных бурь и подвигов любовных. </em>
<em> Ты, - крылом стучавший в эту грудь, </em>
<em> Молодой виновник вдохновенья - </em>
<em> Я тебе повелеваю: - будь! </em>
<em> Я - не выйду из повиновенья." </em></span></span></span></span><span>
Для крылатой души – не важны внешние атрибуты ( хоромы или хаты), Ведь Цветаева привыкла приходить <em>«в дом, и не знающий, что – мой»</em>, </span><span> ей <em>“все нипочем”</em>, <span>и к жизни среди «врагов» она привыкла:
</span></span><em>"Если душа родилась крылатой — </em>
<em>Что ей хоромы — и что ей хаты! </em>
<em>Что Чингис-Хан ей и о — Орда! </em>
<em>Два на миру у меня врага, </em>
<em>Два близнеца, неразрывно-слитых: </em>
<em>Голод голодных — и сытость сытых! " </em><span>
Образ же «крылатого гения» менялся и усложнялся. Теперь это крылатый конь.</span><span>Вспомним, что Пегас возник в момент смерти медузы Горгоны, что он носил Зевсу выкованные Гефестом молнии-стрелы. Тогда мы лучше поймем, что за огонь сжигал душу Марины Цветаевой:
</span><em>«Ох, огонь - мой конь - несытый едок! </em>
<em> Ох, огонь на нем - несытый ездок! </em>
<em> С красной гривою свились волоса... </em>
<em /><span><em>Огневая полоса - в небеса!»</em></span><span><em> </em>
Охваченная огнем эмоциональной “безмерности», остро чувствующая и пропускающая через себя недоступное бескрылым, ее крылатая душа ненасытна:
</span><em>«Что другим не нужно - несите мне </em>
<em> Всё должно сгореть на моем огне! </em>
<em> Я и жизнь маню, я и смерть маню </em>
<em> В легкий дар моему огню» </em>
Вселившийся в Марину Ивановну Цветаеву, слившийся с ней Крылатый Гений превращает ее жизнь в творческий костер, на котором она сама и сгорела.
0
0