"Сыны мои, сыны мои милые! что будет с вами? что ждет вас?" - говорила она, и слезы остановились в морщинах, изменивших ее <span>когда-то прекрасное лицо </span><span>. В самом деле, </span><span>она была жалка </span><span>, как всякая женщина того удалого века. Она миг только жила любовью, только в первую горячку страсти, в первую горячку юности, - и уже суровый прельститель ее покидал ее для сабли, для товарищей, для бражничества. Она видела мужа в год два-три дня, и потом несколько лет о нем не бывало слуху. Да и когда виделась с ним, когда они жили вместе, что за жизнь ее была? Она терпела оскорбления, даже побои; она видела из милости только оказываемые ласки, </span><span>она была какое-то странное существо </span><span>в этом сборище безженных рыцарей, на которых разгульное Запорожье набрасывало суровый колорит свой. Молодость без наслаждения мелькнула перед нею, </span><span>и ее прекрасные свежие щеки и перси без лобзаний отцвели и покрылись преждевременными морщинами </span><span>. Вся любовь, все чувства, все, что есть нежного и страстного в женщине, все обратилось у ней в одно материнское чувство.</span>Бедная старушка<span> , привыкшая уже к таким поступкам своего мужа, печально глядела, сидя на лавке. Она не смела ничего говорить; но услышла о таком страшном для нее решении, она не могла удержаться от слез; взглянула на детей своих, с которыми угрожала ей такая скорая разлука, - и никто бы не мог описать всей безмолвной силы ее горести, которая, казалось, трепетала в глазах ее и в судорожно сжатых губах.
</span>
Романы В. К. Арсеньева: «По Уссурийскому краю» (1921), «Дерсу Узала» (1923). Кроме первых изданий, в советское время издавались в сильном сокращении (примерно в два раза) и с многочисленными правками цензуры[8]. Книга «В дебрях Уссурийского края», получившая известность в зарубежной Европе, также создана путём значительного сокращения и незначительного дополнения текста романов «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала».
