Человек и природа — это два нераздельных понятия. Как человек не может обойтись без даров природы, так и природа не может существовать без деятельности человека.
Природа — творец всех творцов
Мы привыкли к тому, что природа щедро одаряет нас своими плодами. Мы без проблем радуемся теплому солнышку, купаемся в теплых морях, наслаждаемся овощами и фруктами, которые вырастают на нашей плодородной земле. И часто, порой, не задумываемся, к чему может привести деятельность людей, которая наносит вред окружающей среде.
Наши реки с каждым годом становятся все грязнее, воздух накапливает вредные газы, а почва без удобрений истощается и стает с каждым годом не такой плодородной.
Люди стали окружать себя машинами и механизмами, электроникой и бетонными зданиями. Да, это удобно и практично. Но, с каждым днем человек все дальше отдаляется от всего живого, нанося вред не только всему окружающему, но и себе самому.
Чтобы иметь возможность любоваться прекрасными рассветами и закатами, дышать чистым воздухом, употреблять в пищу экологически чистые плоды, необходимо каждый день заботиться окружающей нас среде.
Не копайся в себе — лучше посади дерево!
Ведь, совсем не трудно посадить маленькое дерево, которое через десяток лет станет прекрасным фильтром для очищения воздуха. Совсем не трудно окружить свой быт домашними питомцами, которые приносят не только эстетическое удовлетворение, но и становятся частью нашей жизни. Вместе с ними мы становимся добрее и терпимей, наполняем мир добротой и состраданием.
Полезно свое свободное время проводить не в окружении телевидения или компьютера, а выбраться на прогулку по осеннему парку, поехать на речку или отправиться в лес. Чистый воздух, множество растений и животных, с которыми мы соприкасаемся, наполняют нашу жизнь совершенно новыми впечатлениями и эмоциями.
Хоть сегодня современный ритм жизни и требует от нас быстрого решения глобальных вопросов, ни в коем случае не стоит забывать о своем происхождении и о том, что именно природа является нашей родной матерью. Она нас кормит, согревает, наполняет нашу жизнь светом и радостью. И ни одно, даже самое последнее техническое изобретение, не может заменить нам это единение.
Нигде не останавливалось столько народа, как перед картинною лавочкою на Щукином дворе. Эта лавочка представляла, точно, самое разнородное собрание диковинок: картины большею частью были писаны масляными красками, покрыты темнозеленым лаком, в темно-желтых мишурных рамах. Зима с белыми деревьями, совершенно красный вечер, похожий на зарево пожара, фламандский мужик с трубкою и выломанною рукою, похожий более на индейского петуха в манжетах, нежели на человека, — вот их обыкновенные сюжеты. К этому нужно присовокупить несколько гравированных изображений: портрет Хозрева-Мирзы в бараньей шапке, портреты каких-то генералов в треугольных шляпах, с кривыми носами. Сверх того, двери такой лавочки обыкновенно бывают увешаны связками произведений, отпечатанных лубками на больших листах, которые свидетельствуют самородное дарованье русского человека. На одном была царевна Миликтриса Кирбитьевна, на другом город Иерусалим, по домам и церквам которого без церемонии прокатилась красная краска, захватившая часть земли и двух молящихся русских мужиков в рукавицах. Покупателей этих произведений обыкновенно немного, но зато зрителей — куча.
Стихотворение Ф.И. Тютчева «Листья» является образцом его изначальных взглядов на русскую литературу, которое было написано поэтом в весьма юном, семнадцатилетнем возрасте. Именно тогда, в 1830 году молодой поэт не по годам серьезно размышляет о человеческой природе и быстротечности жизни.
Произведение «Листья» можно было бы разделить на части, которые имеют разные оси. Начало произведения можно обозначить пейзажной лирикой. С первых слов перед читателями вырастает хвойный лес, дремлющий под снежным покровом и при этом остающийся всегда зеленым. При этом автор не прибегает к ожидаемому восхищению родными пейзажами. Напротив, Тютчеву кажется, что эта вечная молодость фальшива и, не смотря на то, что ели и сосны никогда не желтеют, они никогда не смогут быть истинно молодыми и постоянно возрождаться весной, подобно остальным деревьям. «Их тощая зелень»,- говорит автор и подчеркивает тем самым, что даже когда вечно зеленая хвоя укутана снегом, она все равно остается жалкой. Однако в этом созерцании автор закладывает значительно больший смысл и на примере сосен указывает на тех людей, которые живут без исканий, пресекают любые порывы. Их жизнь скучна и однообразна, при этом они не ощущают опустошения («ввек не желтеет»), а потому их жизнь нельзя назвать полноценной.
<span>После войны детство у ребят было очень сложное, все пили,
играли на деньги. Родителям было не на что содержать детей, и вдруг дедушка выиграл
деньги. На эти деньги мальчика отправили учится.
<span>
Он учился очень
хорошо, но тоже брал пример со своих родителей, и играл на деньги. Он
выигрывал, сначала мало потом по больше. Его даже избивал за то, что он заметил,
как мальчики жульничают.</span>
После этого с ним познакомилась
учительница она тоже играла с ним на деньги. Но рано или поздно из бы заметили,
и так и случилось. Учительницу уволили.
<span>
Окончание рассказа
говорит о том, что даже после расставания связь между людьми не нарушается,
доброта не исчезает: «Среди зимы, уже
после январских каникул, мне пришла на школу по почте посылка. Когда я открыл
ее, достав опять топор из-под лестницы,- аккуратными, плотными рядами в ней
лежали трубочки макарон. А внизу в толстой ватной обертке я нашел три красных
яблока.»</span></span>
Коринфский А.А. Народная РусьVI Лес и степь
Стихийная душа русского народа, - как в зеркале отразившаяся со всеми достоинствами и недостатками в памятниках изустного простонародного творчества, сохраненных от забвения трудами пытливых народоведов-собирателей, - во все времена и сроки стремилась на простор. Тесно было ей - могучей - ютиться веки-вечные в насиженном поколениями родном гнезде, - хотя она и была прикована к нему неразрывными цепями кровной любви и всегда, куда бы ее ни закинула судьба, возвращалась к этому «гнезду», - хотя бы только мысленно, если нельзя на деле. Широкий размах был, - как и теперь остается, - неизменно присущ русской душе. Невместно было ей прятаться в норы от веяний внешней жизни, отовсюду наступавшей на нее. Как же ей было не рваться на простор, когда ее обуревала разлитая по всему народному духу силушка богатыря Святогора, не нашедшего на белом свете «тяги земной» и «угрязшаго» в недра Матери-Сырой-Земли?.. Самобытная в каждом своем проявлении богатырская душа пахаря и в исканий простора оказалась не менее своеобразною. Желанный, он являл ей себя и в живых стенах деревьев -в лесу, и на вольном воздухе безлесной степной равнины, волнующейся, как море синее - ковылем, травой шелковою. «Степь леса не хуже!» - говорит народная Русь, но тут же новым крылатым словцом сама себя оговаривает: «Лес степи не лучше!» и прибавляет к этим двум поговоркам другие, еще более красные. «В степи - простор, в лесу - угодье!», «Где угоже, там и просторно!», «От простора угодья не искать, от угодья - простора!», «На своем угодье - житье просторное!» и т. д. Этими поговорками-присловьями поясняется сближение степного «простора» с лесным «угодьем». «Просторно вольному казаку на белом свете жить: был бы лес-батюшка да степь-матушка!» - подговаривается к ним, что присказка к сказке, речение, подслушанное в жигулевском Поволжье, - в тех местах, где когда-то задавала свой грозный пир понизовая вольница, оторвавшаяся от земли и выливавшая горючую тоску по ней в своих воровских да разбойничьих песнях. И теперь еще хватают за сердце, щемят ретивое свои «удалым» напевом такие песни, как:
<span>«Не шуми ты, мати зеленая дубровушка! </span>
<span>Не мешай-ка ты мне, молодцу, думу думати: </span>
<span>Как поутру мне, добру-молодцу, во допросе быть, </span>
<span>Во допросе быть, перед судьей стоять, </span>
<span>Ах, пред судьей стоять - пред праведным, </span>
Перед праведным, пред самим царем...»
С такими словами обращается удалой казак «вор разбойничек» к охранявшей его волю вольную зеленой дубравушке. «Еще станет меня царь-государь спрашивати», - продолжает свою речь удалая песня: «Ты скажи, скажи, детинушка, крестьянской сын, уж как с кем ты воровал, с кем разбой держал? Еще много ли с тобою было товарищей? Я скажу тебе, надежа православный царь, всю правду, я скажу тебе всю истину: что товарищей у меня было четверо, уж как первой мой товарищ темная ночь, а второй мой товарищ - булатный нож, а как третий товарищ мой - добрый конь, а четвертой мой товарищ - тугой лук, что рассыльщики мои - калены стрелы. Что возговорит надежа православный царь: исполать тебе, детинушка крестьянской сын! Что умел ты воровать, умел ответ держать, я за то тебя, детинушка, пожалую середи поля хоромами высокими, что двумя ли столбами с перекладиной!»... В этой песне разбойник остается все тем же «крестьянским сыном», что и был до своего разбойничества.
