КНЯЗЬ МИХАЙЛО РЕПНИНБез отдыха пирует с дружиной удалой Иван Васильич Грозный под матушкой-Москвой. Ковшами золотыми столов блистает ряд, Разгульные за ними опричники сидят. С вечерни льются вины на царские ковры, Поют ему с полночи лихие гусляры, Поют потехи брани, дела былых времен, И взятие Казани, и Астрахани плен. Но голос прежней славы царя не веселит, Подать себе личину он кравчему велит: «Да здравствуют тиуны, опричники мои! Вы ж громче бейте в струны, баяны-соловьи! Себе личину, други, пусть каждый изберет, Я первый открываю веселый хоровод. За мной, мои тиуны, опричники мои! Вы ж громче бейте в струны, баяны-соловьи!» И все подъяли кубки. Не поднял лишь один; Один не поднял кубка, Михайло князь Репнин. «О царь! Забыл ты бога, свой сан ты, царь, забыл Опричниной на горе престол свой окружил! Рассыпь державным словом детей бесовских рать! Тебе ли, властелину, здесь в машкаре плясать!» Но царь, нахмуря брови: «В уме ты, знать, ослаб, Или хмелен не в меру? Молчи, строптивый раб! Не возражай ни слова и машкару надень — Или клянусь, что прожил ты свой последний день!» Тут встал и поднял кубок Репнин, правдивый князь: «Опричнина да сгинет!— он рек, перекрестясь.— Да здравствует вовеки наш православный царь! Да правит человеки, как правил ими встарь! Да презрит, как измену, бесстыдной лести глас! Личины ж не надену я в мой последний час!» Он молвил и ногами личину растоптал; Из рук его на землю звенящий кубок пал... «Умри же, дерзновенный!» — царь вскрикнул, разъярясь, И пал, жезлом пронзенный, Репнин, правдивый князь. И вновь подъяты кубки, ковши опять звучат, За длинными столами опричники шумят, И смех их раздается, и пир опять кипит, Но звон ковшей и кубков царя не веселит: «Убил, убил напрасно я верного слугу, Вкушать веселье ныне я боле не могу!» Напрасно льются вины на царские ковры, Поют царю напрасно лихие гусляры, Поют потехи брани, дела былых времен, И взятие Казани, и Астрахани плен.
1.Внешность же Чичикова , описанная в самом начале, дает представление лишь о каком-то неопределенном, неуловимом, скользком человеке.
Приобретательство и предприимчивость.
Приспособляемость к жизни.
Изворотливость и жульничество.
Осторожность и расчетливость.
Умение обращаться и общаться с людьми.
Настойчивость в достижении цели.
3.
<span>Чтобы понять, почему Маяковский использовал неологизмы, нужно исходить от течения русской литературы, врамках которого он работал. Маяковский работал в рамках футуризма, а точнее - кубофутуризма. В своем манефесте “Пощечина общественному вкусу” футуристы призывали сбросить с “Парохода Современности” Пушкина, Достоевского, Толстого. Они провозглашали, что новое фремя требует новых форм. Поэтому активно обновлялся и поэтический словарь, тем более что слово стало самоценным. К нему Маяковский относился как конструктивному материалу, отсюда-то и идет активное создание неологизмов. Неологизмы Маяковского поражают своей необыкновенностью и изобретательностью. Например: обезумлюсь, лица не выгрущу, планов громадьё, быкомордая.</span>
<span> </span> Образ Пугачёва в романе «Капитанская дочка»
<span> </span><span>Пугачёв был
жестоким и беспощадным. Его беспощадность и жестокость проявилась в казни. Пугачёву
всё человеческое было чуждо. Он, проявил себя- грубым. Но всё-таки у него была
самая малая часть человечности, так как он вспомнил добро оказанное Андреем
Петровичем Гринёвым, в морозный день, когда его подвезли и, когда ему Гринёв
подарил заячьи тулуп, тем самым Гринёв спас его от смерти, а взамен Пугачёв не
казнил его. Он помог Гринёву и Марии. Швабрин заставил Марию сделать выбор
либо-он, либо-смерть. Швабрин кроме хлеба и воды ничего не давал Марии есть. И
узнав эти пытки Марии, он хотел наказать Швабрина, но помиловал его. Но Швабрин
из-за своей трусости, рассказал Пугачёву что Мария дочь Миронова, а не
племянница попадьи. Пугачёв, чувствуя любовь Марии и Андрея Петровича, не стал
её казнить. И всё таки у него была душа …
</span><span> </span>
Он мечтает о том чтобы увидеть своих родных и близких и свою родину он не борется за жизнь потому что его жизнь ужасна и перед смертью он просит чтобы его похоронили в его селе саду где цвели 2 куста белых акаций