Е с левонтьевскими ребятишками под гору, к речке, и хвастался:
— Я еще у бабушки калач украду!
Парни поощряли меня, действуй, мол, и не один калач неси, шанег еще прихвати либо пирог — ничего лишнее не будет.
— Ладно!
Бегали мы по мелкой речке, брызгались студеной водой, опрокидывали плиты и руками ловили подкаменщика — пищуженца. Санька ухватил эту мерзкую на вид рыбину, сравнил ее со срамом, и мы растерзали пищуженца на берегу за некрасивый вид. Потом пуляли камни в пролетающих птичек, подшибли белобрюшку. Мы отпаивали ласточку водой, но она пускала в речку кровь, воды проглотить на могла и умерла, уронив головку. Мы похоронили беленькую, на цветочек похожую птичку на берегу, в гальке и скоро забыли о ней, потому что занялись захватывающим, жутким делом: забегали в устье холодной пещеры, где жила (это в селе доподлинно знали) нечистая сила. Дальше всех в пещеру забежал Санька — его и нечистая сила не брала!
— Это еще че! — хвалился Санька, воротившись из пещеры. — Я бы дальше побег, в глыбь побег ба, да босый я, там змеев гибель.
— Жмеев?! — Танька отступила от устья пещеры и на всякий случай подтянула спадающие штанишки.
— Домовниху с домовым видел, — продолжал рассказывать Санька.
— Хлопуша! Домовые на чердаке живут да под печкой! — срезал Саньку старшой.
Санька смешался было, однако тут же оспорил старшого:
— Дак тама какой домовой-то? Домашний. А тут пещернай. В мохе весь, серай, дрожмя дрожит — студено ему. А домовниха худа-худа, глядит жалобливо и стонет. Да меня не подманишь, подойди только — схватит и слопает. Я ей камнем в глаз залимонил!..
Может, Санька и врал про домовых, но все равно страшно было слушать, чудилось — вот совсем близко в пещере кто-то все стонет, стонет. Первой дернула от худого места Танька, следом за нею и остальные ребята с горы посыпались. Санька свистнул, заорал дурноматом, поддавая нам жару.
Так интересно и весело мы провели весь день, и я совсем уже забыл про ягоды, но наступила пора возвращаться домой. Мы разобрали посуду, спрятанную под деревом.
— Задаст тебе Катерина Петровна! Задаст! — заржал Санька. — Ягоды-то мы съели! Ха-ха! Нарошно съели! Ха-ха! Нам-то ништяк! Ха-ха! А тебе-то хо-хо!..
Я и сам знал, что им-то, левонтьевским, «ха-ха!», а мне «хо-хо!». Бабушка моя, Катерина Петровна, не тетка Васеня, от нее враньем, слезами и разными отговорками не отделаешься.
Тихо плелся я за левонтьевскими ребятами из лесу. Они бежали впереди меня гурьбой, гнали по дороге ковшик без ручки. Ковшик звякал, подпрыгивал на камнях, от него отскакивали остатки эмалировки.
— Знаешь че? — проговорив с братанами, вернулся ко мне Санька. — Ты в туес травы натолкай, сверху ягод — и готово дело! Ой, дитятко мое! — принялся с точностью передразнивать мою бабушку Санька. — Пособил тебе воспо-одь, сиротинке, пособи-ил. — И подмигнул мне бес Санька, и помчался дальше, вниз с увала, домой.
А я остался.
Утихли голоса ребятни под увалом, за огородами, жутко сделалось. Правда, село здесь слышно, а все же тайга, пещера недалеко, в ней домовниха с домовым, змеи кишмя кишат. Повздыхал я, повздыхал, чуть было не всплакнул, но надо было слушать лес, траву, домовые из пещеры не подбираются ли. Тут хныкать некогда. Тут ухо востро держи. Я рвал горстью траву, а сам озирался по сторонам. Набил травою туго туесок, на бычке, чтоб к свету ближе и дома видать, собрал несколько горсток ягодок, заложил ими траву — получилось земляники даже с копной.
— Дитятко ты мое! — запричитала бабушка, когда я, замирая от страха, передал ей посудину. — Восподь тебе пособил, воспо-дь! Уж куплю я тебе пряник, самый большущий. И пересыпать ягодки твои не стану к своим, прямо в этом туеске увезу…
Отлегло маленько.
Я думал, сейчас бабушка обнаружит мое мошенничество, даст мне что полагается, и уже приготовился к каре за содеянное злодейство. Но обошлось. Все обошлось. Бабушка унесла туесок в подвал, еще раз похвалила меня, дала есть, и я подумал, что бояться мне пока нечего и жизнь не так уж худа.
Я поел, отправился на улицу играть, и там дернуло меня сообщить обо всем Саньке.
— А я расскажу Петровне! А я расскажу!..
— Не надо, Санька!
— Принеси калач, тогда не расскажу.
Я пробрался тайком в кладовку, вынул из ларя калач и принес его Саньке, под рубахой. Потом еще принес, потом еще, пока Санька не нажрался а
"Портрет Пушкина". В. А. Тропинин 1927 г. Александр Сергеевич Пушкин родился 6 июня (26 мая по старому стилю) 1799 году в Москве. Отец его, Сергей Львович (1771 -1848 ), происходил из помещичьей, когда-то богатой семьи. От имений предков (в Нижегородской губернии) до него дошло немного; но и дошедшее он проматывал, совершенно не интересуясь хозяйственными делами; служил он в Московском комиссариате, но службой не был озабочен. Среди его знакомых было много писателей, а брат его Василий Львович приобрел известность как поэт. В доме Пушкина интересовались литературой, а сам Сергей Львович был поклонником французских классиков и сам пописывал французские и русские стихи, которые, впрочем, были известны только знакомым и родственникам. Мать Пушкина, Надежда Осиповна, урожденная Ганнибал, происходила от Ганнибала, петровского "арапа", изображенного в романе Пушкина. Воспитание Пушкина было безалаберным. Сменявшиеся французы-гувернеры, случайные учителя не могли иметь глубокого влияния на ребенка, в значительной степени предоставленного самому себе. Детство Пушкин провел в Москве, выезжая на лето в уезд Захарово, в подмосковное имение бабушки. Кроме Александра у Пушкиных были дети - старшая дочь Ольга и младший сын Лев. Родители не уделяли много внимания детям, да, по-видимому, Александр не был любимым ребенком в семье. Его брат писал впоследствии о детских годах Александра: "До одиннадцатилетнего возраста он воспитывался в родительском доме. Страсть к поэзии появилась в нем с первыми понятиями: на восьмом году возраста, умея уже читать и писать, он сочинял на французском языке маленькие комедии и эпиграммы на своих учителей. Вообще воспитание его мало заключало в себе русского. Он слышал один французский язык; Гувернер был француз, впрочем человек неглупый и образованный; библиотека его отца состояла из одних французских сочинений. Ребенок проводил бессонные ночи и тайком в кабинете отца пожирал книги одну за другою". В 1810 году возник проект устройства привилегированного учебного заведения - лицея в Царском Селе, при дворце Александра I. Пушкин, обладавший влиятельными знакомствами, решил определить туда своего сына Александра. В июне 1811 г. Александр со своим дядей поехал в Петербург, благодаря имеющимся связям, Пушкину было обеспечено поступление. 12 августа он выдержал вступительный экзамен. 19 октября был торжественно открыт лицей и с этого дня началась лицейская жизнь Пушкина. Извини, меньше не мог
Действие романа происходит в мире Сорока Островов, созданном инопланетянами искусственном полигоне для проведения исследования моделей поведения наиболее перспективных детей Земли. Создавая двойников настоящих детей, пришельцы помещают их на один из островов, где те вынуждены насмерть сражаться с остальными за право вернуться домой при помощи деревянных мечей, которые могут становиться стальными. Однако ребята понимают, что всё это время они находились под куполом, устраивают диверсию и проникают за купол, пока отключилась техника пришельцев. Но только главный герой и его подруга успевают воспользоваться проходом обратно на Землю.
