Мне с детства очень нравятся романы А. Дюма, особенно «Д`Артаньян и три мушкетера». И, конечно, самым любимым героем Дюма для меня всегда будет Д`Артаньян.
Особенно интересно мне было узнать со временем, что у этого литературного персонажа, хоть и приукрашенного фантазией автора, был реальный прототип.
Он действительно был родом из Гаскони, но прибыл в Париж не в восемнадцать, а в пятнадцать лет от роду. Родственники помогли ему сделать военную карьеру и событий в его жизни было не меньше, чем у героя моей любимой книги.
Но вернемся к литературному персонажу. Д`Артаньян достоин того, чтобы ему хотелось подражать. Он смелый, решительный, умный. О его уме можно судить по тому, что именно он быстрее всех из своих друзей принимает верные решения в сложных ситуациях, а также по тому, что он обладает прекрасным чувством юмора, не лезет за словом в карман, находит общий язык буквально со всеми окружающими его людьми. Наш герой при этом требует уважения к себе, но и сам он очень уважителен и тактичен не только с друзьями, но и с противниками. Речь его богата и остроумна, получаешь истинное удовольствие от чтения диалогов, которых у Дюма так много. Становится понятно, почему мало кто мог устоять перед обаянием Д`Артаньяна.
Несомненно, именно ум и решительность приводят к тому, что Д`Артаньян очень удачлив в любом деле, за которое берется. Он, безусловно, мог бы сделать головокружительную карьеру, что называется, «идя по головам». Но для нашего героя порядочность и верность дружбе несравненно дороже, чем любые другие блага.
Но Д`Артаньян - не ангел во плоти, а живой и очень молодой человек. Молодым свойственно действовать, повинуясь минутному порыву. Вот и ему не чужды слабости, особенно в общении с женщинами. Но это только добавляет его образу реалистичности, не убавляя положительных черт.
<span>Я учусь в той же школе, где когда-то учились мама и папа. Папу почему-то никто не запомнил. А маму запомнили многие. «У нее были прекрасные внешние данные!» – сказала как-то учительница литературы, которая заодно руководит у нас драматическим кружком. И придирчиво оглядела меня. Это было бы еще ничего: за «внешние данные» пока что отметок не ставят. Но оказалось, что и внутренние данные у мамы тоже были гораздо лучше, чем у меня. К примеру, все помнили, что мама никогда не гоняла клюшкой консервные банки и не любила играть в «расшибалочку».
</span>К трибуне зашагал огромный мужчина. Мне показалось, что здоровее его в зале не было ни одного человека.– Это Андрюша… – сказала старушка. И опять по-своему улыбнулась.В разных концах зала тоже зашептали:– Андрюша… Андрюша…– Его тут все знают? – спросил я старушку.– А как же! Он был совсем слабый. Совсем…<span>Я тоже знал об этом бывшем папином пациенте.
</span>И еще двое бывших больных сказали, что с помощью папы они «второй раз родились». Я понимал, что им бы не хотелось больше рождаться с папиной помощью… Но все они смотрели на папу так, будто с ним были связаны какие-то очень хорошие воспоминания. А ведь он, между прочим, их оперировал…Я сидел и делал разные фантастические предположения. «Вот если бы я учился на одни только пятерки – чего на самом деле никогда в жизни не будет! – и меня бы стали вдруг хвалить на школьном собрании, многим ребятам это бы не понравилось. Я уверен…» А тут все врачи, медсестры и нянечки так улыбались, словно их самих за что-то благодарили. «Почему? – думал я. – Наверное, потому, что они любят папу…»<span>А потом был концерт. А потом были танцы… И снова к папе подходили женщины: они приглашали его танцевать. И я опять ужасно страдал оттого, что мама и бабушка не видят всего этого.</span>
Эта цитата принадлежит Чехову. Это относится к природе сценического действия, и означает, что на сцене не должно быть ничего лишнего. Кстати, в оригинале эта цитата звучит так: Нельзя ставить на сцене заряженное ружье, если никто не имеет в виду выстрелить из него.
Важно быть внимательным к окружающему миру, уметь видеть в нем не только хорошее, но и плохое. Деятельное сострадание является выражением истинного уважения и к другому человеку и к себе.
Рассказ А.П. Чехова «Ванька» известен всем любителям литературной классики практически со школьной скамьи. Этот рассказ написан в 1886 году уже более сотни лет входит во все школьные учебники по литературе.
О чем же повествует данный рассказ? Кажется, будто он о нелегкой судьбе мальчика. Он становится объектом насмешек подмастерьев, его лупят и не кормят хозяева, ему мешает спать «ребятёнок» хозяина и т.п. Но в то же время в рассказе «Ванька» говорится вроде бы и о наивности главного персонажа, который не может правильно написать на конверте адрес, в сознании которого прочно засел «необыкновенно юркий и подвижный старикашка...», являющийся как бы избавителем мальчика от всех неприятностей. В результате чего и Ванька Жуков, и его «мучители» изображаются так, что перед глазами вырисовывается картина той гнетущей обстановки, что была характерна для русской жизни того времени.
При кажущейся простоте и легкости понимания рассказ имеет довольно сложную композицию. Ванька Жуков несколько раз прерывает письмо то репликами повествователя, то своими воспоминаниями, то знаменитым описанием пейзажа.
В этом произведении очень важно обратить внимание на одну деталь предметного мира: окно, в которое смотрит Ванька и в котором отражалось мелькание его свечи. Именно после слов об этом изображении начинает описываться тот деревенский уют, в который так стремится попасть тоскующий Ванька. Стало быть, в этом месте повествования уже можно вести речь о появлении некоего необычного пространства за окном, куда в конечном итоге устремляется мысль героя.
В этом пространстве можно наблюдать целый разноцветный мир. Он более правдоподобен, чем изрядно надоевшая герою сапожная мастерская в Москве. К примеру, в процессе описания этого мира довольно часто используются глаголы в настоящем времени, а при описании московского пространства преобладает прошедшее время.
В отличие от безмолвного московского мира, который окружает Ваньку Жукова и в котором «хозяева и подмастерья ушли к заутрене», в том «заоконном» мире слышно задорный голос дедушки Константина Макарыча («Отдирай, примерзло!»; «Табачку нешто нам понюхать?»; «Держи, держи... держи! Ах, куцый дьявол!»).
Важно то, что окно становится входом в то пространство, откуда к Ваньке приходит так сильно ожидаемый им ответ от родного дедушки. «Теперь, наверно, дед стоит у ворот, щурит глаза на ярко-красные окна деревенской церкви...» Окно Ваньки в московской мастерской, в котором отражается свеча, и окна деревенской церкви, в которых виден свет свечей и лампадок, косвенно сближаются автором. Кажется, будто взгляды Ваньки в темное окно и деда на окна деревенской церкви мистическим образом встречаются в рождественскую ночь. Ближе к заключительной части произведения в том же пространстве за окном появляется рождественская елка, за которой вместе идут Ванька и дед.
Очевидно, ставший крылатым выражением адрес «на деревню дедушке» не поспособствует Ванькиной затее: дедушка Константин Макарыч никогда не получит жалобное письмо сироты-внука.
