Я присоединяюсь к предыдущему ответу и могу скромно от себя добавить глядя на эту картину.
Гуляя в ночи по сельским просторам,
Я случайно забрел на старый погост.
Могилки, оградки, надгробья в узорах,
И чьи-то статуи в человеческий рост.
Хожу по тропинкам, холодом веет,
Прохладно под сенью старинных дубов,
Где-то в дали чья-то козочка блеет,
Не спит, может сучок застрял меж зубов.
Кладбище старое, ветхое, в травах,
И что меня занесло в эту глушь?
Богом забыто, в старой дубраве,
Спит старый порт человеческих душ.
Чу, слышу, кто-то копает лопатой,
Тут недалече. Но ведь ночь на дворе.
И стало мне страшно и жутковато,
Кожа в мурашках, как в бахроме.
Тихо ступаю. Подбираюсь по ближе.
Еле дышу, чтоб никого не спугнуть.
Ночью конечно темно, но я вижу
Ясно, отчетливо и не в силах моргнуть.
Вижу холмик земли,
Рядом вырыта яма,
Ровно и грузно над нею стоят
Большие часы, как гора Фудзияма,
В них лопата висит.
Очень странный наряд.
Секундная стрелка ходит по кругу,
А лопата копает грунт в глубину,
Хаотично разбросаны кости в округе,
Бой часов леденящий разорвал тишину.
Кто-то, зачем-то принес и поставил
Тут, из дому, эти часы
И конечно лопату оставил
Тот, кто с могилами вечно на Ты.
Что он хотел? Лопатой на время
Вырыть могилку, или так пошутил?
Где он и что с ним?
Увы, его бремя
Тут и закончилось - дух испустил.
А эти предметы быстро сдружились
Стали одним механизмом. Не зря.
На этом кладбище они быстро обжились,
И стали родными, как в миру бытия.
Лопата копает, а часики ходят
И яму глубокую в землю прорыв
Тайно и молча. А время уходит,
Само по себе и без корректив.
Я стою и смотрю, как время уходит.
С каждой минутой. Но утро уже,
Эти часы давно уже ходят,
Всю ночь простоял я, как в мираже.
С философской мыслью в голове
Я домой пошел по росистой траве,
И чего только вдруг не увидится мне
На старом кладбище, при полной Луне.
