Развесить уши-поверить в ложь или её слушать
сизифов труд-бесполезное действие
танталовы муки-тяжёлые страдания без перерыва
ахиллесова пята-слабое место
олимпийское спокойствие-невозмутимость железная выдержка
гомерический смех-больной смех
троянский конь-предмет событие от которого не знаешь чего ждать
яблоко раздора-предмет спора
ящик пандоры-скрытая угроза
В финале комедии поднимается тема и проблема собственного достоинства.Уличённый Молчанин ползает на коленях перед Софьей ,но ей уже противно его подличание.Чувство собственного достоинства поднимается в ней в этот момент.То же чувство собственного достоинства просыпается в Чацком и заставляет его покинуть дом и сонную Москву ,где привлекая его девушка играла с ним в глупые игры ,где ему тошнота и душно было находиться в обществе.
Нашли ошибку в тексте?Ctrl+Enter03. Микула СеляниновичБылина, художник В. КупчинскийРанним утром, ранним солнышком собрался Вольга брать дани-подати с городов торговых Гурчевца да Ореховца.
Села дружина на добрых коней, на каурых жеребчиков и в путь отправилась. Выехали молодцы в чистое поле, в широкое раздолье и услышали в поле пахаря. Пашет пахарь в поле, посвистывает, лемехи по камешкам почиркивают. Будто пахарь где-то рядышком соху ведет. Едут молодцы к пахарю, едут день до вечера, а не могут до него доскакать. Слышно, как пахарь посвистывает, слышно, как сошка поскрипывает, как лемешки почиркивают, а самого пахаря и глазом не видать.
Пахарь где-то рядышком соху ведетЕдут молодцы другой день до вечера, так же все пахарь посвистывает, сошенька поскрипывает, лемешки почиркивают, а пахаря нет как нет.
Третий день идет к вечеру, тут только молодцы до пахаря доехали. Пашет пахарь, понукивает, на кобылку свою погукивает. Борозды кладет как рвы глубокие, из земли дубы вывертывает, камни-валуны в сторону отбрасывает. Только кудри у пахаря качаются, шелком по плечам рассыпаются.
А кобылка у пахаря немудрая, а соха у него кленовая, гужи шелковые. Подивился на него Вольга, поклонился пахарю:
- Здравствуй, добрый человек, в поле трудничек!
- Здоров будь, Вольга Всеславьевич. Куда путь держишь?
- Еду в города Гурчевец да Ореховец, собирать с торговых людей дани-подати.
- Эх, Вольга Всеславьевич, в тех городах живут все разбойники, дерут шкуру с бедного пахаря, собирают за проезд по дорогам пошлины. Я поехал туда соли купить, закупил соли три мешка, каждый мешок сто пудов, положил на кобылку серую и домой к себе направился. Окружили меня люди торговые, стали брать с меня подорожные денежки. Чем я больше даю, тем им больше хочется. Рассердился я, разгневался, заплатил им шелковою плеткою. Ну, который стоял, тот сидит, который сидел, тот лежит.
Удивился Вольга, поклонился пахарю:
- Ай же ты, славный пахарь, могучий богатырь, поезжай ты со мной за товарища.
- Что ж, поеду, Вольга Всеславьевич, надо им наказ дать - других мужиков не обижать.
Снял пахарь с сохи гужи шелковые, распряг кобылку серую, сел на нее верхом и в путь отправился.
Проскакали молодцы полпути. Говорит пахарь Вольге Всеславьевичу:
- Ох, неладное дело мы сделали, в борозде соху оставили. Ты пошли молодцов-дружинников, чтобы сошку из борозды выдернули, землю бы с нее вытряхнули, положили бы соху под ракитовый куст.
Послал Вольга трех дружинников. Вертят сошку они и так и сяк, а не могут сошку от земли поднять.
Послал Вольга десять витязей. Вертят сошку они в двадцать рук, а не могут с места содрать.
Тут поехал Вольга со всей дружиной. Тридцать человек без единого облепили сошку со всех сторон, понатужились, по колена в землю ушли, а сошку и на волос не сдвинули.
Слез с кобылки тут пахарь сам, взялся за сошку одной рукой, из земли ее выдернул, из лемешков землю вытряхнул, подхватил, да и махнул за ракитовый куст. Полетела соха до облака, упала соха за ракитовый куст, в сырую землю по рукоятки ушла.
Дело сделали и поехали богатыри дальше путем-дорогою.
В повести рассказывается о старой дореволюционной гимназии, о педагогах и учениках, небольшой процент которых составляли «кухаркины дети», жители городских рабочих окраин и подавляющее большинство отпрыски «благополучных» семей, принадлежавших чиновничьему люду, а то и «хозяевами жизни», кого величают «вашими благородиями». Не блеща особыми достоинствами и знаниями, все эти прокурорские и иные сынки становились «первыми учениками» за партами, а затем, на государственной или военной службе, где им были уготовлены, соответственно их предназначению и отведенному месту в жизни, места.