Русский язык труден в обучении, я изучаю его всю жизнь, говорю на нём, но уверена, что до конца так и не изучу.
Сейчас идёт замена многих русских слов на иностранные, это очень огорчает .Любой язык несёт культуру народа и менять его на чужой- это просто неуважение к языку и к народу.
Использование архаизмов, историзмов, книжных слов позволяет приблизить нашего современника к определенному историческому времени. Архаизмы описывают старые места, города, используются во многих познавательных книгах. Чтобы знать нашу историю, надо знать и устаревшие слова.С этими словами наша речь становится ярче, разнообразнее.Тем более эти слова передавались многими людьми из поколения в поколение и многие люди разговаривают так, как их научили, им эти слова привычны и не заменимы.
Это не наказание, это нерешительность.
Страх.
То ли страх обидеть и потом из- за этого пострадать, то ли страх брякнуть глупость, и потом опять же жалеть.
Или поиск вариантов слов взамен спонтанно возникшего варианта. То есть сомнения.
Но лучше ничего не сказать, чем сказать несуразность, или ввязаться в спор с минимальными шансами на победу в нем.
Обсценная лексика — это неприличная, вульгарная, грубая, бранная лексика различных языков. Так называют нецензурные, непечатные слова и выражения, включая и матерные, которые являются ответом на стрессовую ситуацию.
Совсем нет, только слух режет, но это вопрос привычки. Через 3-4 года можно перестать замечать, а через десять даже в своей речи можно отловить это слово. Приходится контролировать хотя бы себя, чтобы не быть обвиненным в загрязнении звуковой среды. С другой стороны, вспоминая школьные годы, "вИлАсЕпед" мотоциклом не становится, а русский разговорный настолько отошел от литературного, что скоро заимеет полное право называться пиджином. Рано или поздно просто перестаешь замечать, как ошибки в газетах, книгах, улавливая лишь заложенный во фразах смысл. Приветствовать это не стоит, но "горбатого лишь могила исправит". Или последующие поколения, еще в саду и школе, научатся говорить на русском литературном, пусть и обогащенном заимствованиями из иных языков, для более лаконичного обозначения новых понятий или предметов, родившихся за рубежом, или через 30 лет придется переписывать правила литературного языка, чтобы он был ближе к разговорному. Иначе мы получим новую латынь или древнерусский язык, на которых не говорит большинство.
