На самом деле то, что мы видим за этим столом, легло в основу христианского таинства - святого причастия. Видите ли, после известных слов "один из вас предаст Меня", Иисус еще и сказал сидящим за столом, что хлеб, который он предлагает им, это его тело, а вино, которое он также предлагает им, - это его кровь. И не поперхнулись, как сказал бы Зощенко! Православные и католики (а да Винчи, как известно, хотя бы формально был католиком) считают, что на Пасху хлеб и вино в церкви действительно становятся плотью и кровью Христа, относятся к этому таинству очень серьезно и если кто про него пошутит и вообще непочтительно выразится - могут и "по рогам дать", будь то хоть Лев Толстой. Я в силу некоторых личных обстоятельств тоже уважаю чувства, из которых родился этот обряд (что может показаться немного странным для атеиста), - особенно чувства Иисуса, но и всех окружающих его за этим столом тоже; что касается Иуды, я пошутил о его жадности в комментарии, а сам склоняюсь к мысли, что на самом деле он, скорее всего, был участником замысла Иисуса и взял на себя эту нелепую роль потому, что так, по их ощущениям, полагалось.
Но это сейчас неважно - предположим, что Иуда действительно был гад ползучий и столько дней пил-ел чужую кровь, пользуясь гостеприимством, а потом предал из корыстолюбия. Главное в другом. Этот стол обращен к кому? К зрителям! Подразумевается, что каждый вошедший христианин тоже приглашается за этот стол для причастия. Именно потому его передняя часть пуста. (Мысль моя, но кажется мне настолько очевидной, что не удивлюсь, если до меня ее кто-то уже высказал, и не раз, просто не на этой странице.)
Ну, и условности композиции картины тоже имеют место (о чем подробно пишет Алексей Цемахович), но мы же не скажем, например, о великом поэте, что он рифмует ночь и дочь только ради рифмы - нет, его ведет не форма, это он заставляет форму работать на свой замысел! Так же и Леонардо да Винчи, великий художник, заставил условности композиции работать на свой замысел.