Никакой порядочности и благородства в образе Желткова нет. Данте тоже любил свою Беатриче на расстоянии, он написал об этом чувстве довольно подробно, но никогда не подошёл к посторонней женщине, а тем более - не преследовал её, не присылал ей предметов, не раздражал её и тех, кто ей был дорог.
Так не ведут себя по отношению к любимому человеку и его близким. Они раздражены, смущены и не знают, какую модель поведения выбрать.
Проблема Желткова была в том, что он был сталкером. Он навязывал свои чувства женщине, которой не было до него никакого дела, к тому же замужней. Если бы дело происходило сейчас в США, то семья Шеиных легко получила бы запрет судьи на контакт для Желткова. Любая попытка подойти ближе, чем на сто метров, а также отправление писем и посылок по их адресу грозило бы Желткову серьёзными штрафами вплоть до тюремного заключения.
В Голливуде уже сняли вагон и маленькую тележку триллеров о психопатах-сталкерах<wbr />, навязывающих своё общество сначала милыми мелкими знаками внимания, а затем всё менее невинно и всё более более агрессивно. Дело обычно заканчивается в каком-нибудь уединённом заброшенном месте (заводе, хижине, лесопилке, станции метро и т. д.), где обозлившийся собрат Желткова пытается раскрошить героиню бензопилой или как-нибудь ещё особо жестоко умертвить, но чаще всего падает в шахту лифта, с балкона, проваливается сквозь пол и ломает себе сам жизненно важные органы. Дело заканчивается примерно так: побитая, перемазанная в чём-то, дрожащая от ужаса коллега Шеиной слышит сирены приближающейся полиции, глядя на остывающий труп её преследователя.
У современных американцев всё просто: люби кого хочешь, дай об этом знать, если желаешь, но не навязывай своё общество ни личным присутствием, ни иным способом вторжения в личное пространство другого человека.
Когда Куприн писал "Гранатовый браслет", феномен был слишком новым, общество к нему не было готово, что хорошо заметно и по тексту произведения. Герои, подвергнутые тихой травле со стороны маньяка, не знают, как реагировать на столь нетривиальное проявление агрессии. Автор рассуждает о любви, а поколения читающих и анализирующих рассказ идут у него на поводу, словно крысы за мальчиком с волшебной дудочкой, хотя психологи за сто с лишним лет давно разобрались, что никакая любовь там даже рядом не ночевала.
Речь идёт о контроле. Желтков не даёт Шеиной забыть о себе. Посылая предметы, он заставляет её открывать посылки и узнавать, что в них находится, прикасаться руками к предметам, тратить на этот процесс своё время и внимание, то есть становиться объектом косвенной манипуляции со стороны психопата. Шеина делает то, что хочет Желтков, даже если это не по-крупному (бросить мужа и упасть ему в объятие), а по-мелкому (думать о его существовании, читать его послания и т. д.).
Обратите внимание на следующие слова: с неудовольствием и однако дочитала.
Самоубийство Желткова - высший уровень пассивной манипуляции и контроля психопата над выбранным им объектом для травли. Происходит подмена субъекта и объекта: жертвой оказывается сам преследователь, и у преследуемые теперь будут (по его задумке) всю оставшуюся жизнь казниться тем, что якобы довели его до суицида. Теперь уж он навсегда впечатался в их биографии, чтобы отравлять жизнь живущим, будучи максимально удалённым от них.
Желтков добился того, чего хотел - отравил существование якобы "любимой" им женщины.
В XXI веке - это уже азы психологии, но в 1911 г. Куприн описал явление странное и необычное, поэтому он оценивал его лишь с позиции того жизненного опыта, который был у подавляющего большинства людей. Он искал объяснение этому феномену, как умел. Но мы-то теперь знаем, что земля не стоит на трёх китах, и поведение классического маньяка-сталкера тоже распознаём по характерным особенностям.