Ответ:
Я был в срэдняковам мире. Я ел среднековую еду.
«Энеида наизнанку» продолжает полуторавековую европейскую традицию ирои-комических «Энеид», начатую во Франции П. Скарроном, продолженную в Австрии А. Блюмауэром и на восточнославянской почве подхваченную Н. П. Осиповым («Вергилиева Енеида, вывороченная наизнанку») и И. П. Котляревским («Виргилиева Энеида, на малороссийский язык перелицованная И. Котляревским»). Белорусская «Энеида» в ряде мест достаточно близко следует за текстом украинской «Энеиды» Котляревского и иногда характеризовалась как вольный её перевод. Как обычно в этой традиции бурлеска, события эпоса Вергилия перенесены в современную простонародную обстановку. Античные боги и троянские герои представлены соответственно как белорусские паны и крестьяне[1], в текст введены подробные описания национального костюма и пищи. Опытом белорусской «Энеиды» воспользовался, по-видимому, автор другой, более популярной белорусской бурлескной поэмы — «Тарас на Парнасе» (как сейчас считается, им был Константин Вереницын).
1)Празаічная мова здатная для апісання па-мастацку прыгожых рэчаў і з'яў. Таму і мастацтва без празаічнай мовы – не мастацтва!
Паэтычным жа слоўкам можна карыстацца нават у простай размове, калі хочаш уразіць слухача. Таму паўсэль дзе хочаш уразіць, лупі празаічным слоўцам)
2)Вершаваныя творы заўжды пішацца з велічэзнаю колькасцю мастацкіх сродкаў дзеля хуткага ўплыву на чытача. А празаічная насычаны мастацкімі сродкамі не да такой ступені.
Не лянюся-не лянимся-ляницца.
Мыю- мыем-мыць.
рэжу- рэжам-рэзаць.
не бяруся-не бяромся-не брацца.
баюся-баимся-баяцца.