В первую очередь в событиях 9 января 1905 года виновата, конечно, власть, система. Во-первых, охранка не разглядела такого смертельного врага существующего строя, каким был Георгий Гапон. Гапону удалось то, чего не удалось сделать ни народовольцам, ни эсерам, ни социал-демократам, а именно, начать в России революцию. Причём, на деньги, которые давала сама власть. По поводу событий Кровавого воскресенья до сих пор бытует какое-то упрощенное представление - мол, наивный, ничего не подозревающий народ, под руководством попа-провокатора пошёл просить милости от царя, а его... из ружей. На самом деле все было сложнее. Целью выступления было не униженное «падение ниц» перед государем императором, а принуждение Николая II к экономическим и политическим реформам путём демонстрации мирного массового протеста. По сути Гапон задумал то, что спустя сто лет назовут «бархатной революцией». Петиция, составленная Гапоном являлась ультиматумом власти: «Или нас услышат, или... нет у нас больше царя». И тогда революция неизбежна. Конечно, Гапон и его окружение, были людьми неглупыми и прекрасно понимали, что бросая вызов правящему режиму, идут на верную смерть. В своих выступлениях накануне 9 января Гапон открыто говорил рабочим, что, скорее всего, прольётся кровь. Он был прирожденным лидером, обладал огромным даром убеждения. Георгий Гапон стал мегапопулярным в революционных кругах и кумиром для миллионов. Кто-то подобно ему был готов умереть за «народное счастье», но большинство, выходя на шествие, видимо, рассчитывало, что увидев на улице сотни тысяч людей, власть не решится на применение силы. В личном мужестве Гапону и его соратникам, безусловно, отказать нельзя, но одно дело рисковать собственной жизнью, и совсем другое - подвергать опасности жизни тысяч сограждан. В этом есть элемент провокаторства. И свою часть ответственности за Кровавое воскресенье Гапон, безусловно несёт. Но, повторюсь, основная доля ответственности лежит на Николае II и его ближайшем окружении. О готовящемся шествии Николаю II было известно. Это следует из его собственноручной записи в дневнике накануне 9 января. Трудно сказать, в каком ключе ему преподнесли информацию, однако глава государства в любом случае обязан делать верные выводы. Николай II предпочёл, подобно библейскому Понтию Пилату умыть руки, покинул Санкт-Петербург, поручив разбираться с ситуацией МВД и военным. Можно обвинить царя в личной трусости (даже такой одиозный монарх, как прадед императора - Николай I не считал ниже своего достоинства в критический момент выйти к народу). Но дело даже не в личности Николая II, а в кризисе самодержавия. К тому времени власть и народ уже давно жили в разных реальностях. Большинство правящей элиты того времени считало свой народ «Ванькой в кучерской армячке», которого смущают всякие «интеллигенты» и социалисты, не хотели замечать перемен, произошедших в сознании большинства. Для них любая уступка была равносильна поражению. Тем более, что под угрозой оказалась «маленькая победоносная война», «Желтороссия в опасности». Впоследствии это заблуждение очень дорого им обошлось. «Кровавое воскресенье» стало узловой точкой российской истории, запустило цепочку событий, которые полностью изменили страну.