Я люблю наблюдать за своей кошкой как она интересно бегает по комнате с игрушечной мышкой.Ей это занятие очень нравится и она постоянно ждёт меня со школы что б я ей дал эту игрушку так как игрушка жёсткая и мама постоянно убирает её на полку чтоб никто на неё не наступил
Александр Иванович Куприн – один из самых талантливых русских писателей начала 20 века. Стиль писателя уникален. Многие темы Куприн воспринимал по-особому, только по-своему. Так, у этого писателя было свое уникальное восприятие любви, своя философия этого человеческого чувства. Он считал, что настоящее чувство встречается в нашей жизни очень редко, и не многие счастливчики могут испытать его.
<span> Я думаю, что Куприн в некоторой степени был идеалистом и романтиком, так как он считал, что человек должен жить в полном смысле этого слова: любить – значит любить самоотверженно, не жалея себя, ненавидеть – значит ненавидеть сильно, непримиримо; восхищаться – значит восхищаться искренне, от всей души. </span>
<span> На мой взгляд, одним из самых красивых и психологичных произведений Куприна о любви является рассказ «Гранатовый браслет». Здесь рассказывается о жертвенной любви маленького человека, который очень счастлив до последних своих дней. Он понимает и ценит, что в его жизни была возможность любить. </span>
<span> Любовь в произведении Куприна очень яркая, почти идеальная. Здесь есть много образов-символов, раскрывающих идею рассказа. </span>
<span> Я думаю, что в какой-то степени символичен в произведении образ княгини Веры Николаевны. Это независимая, спокойная, холодная красавица: «… Вера пошла в мать, красавицу англичанку, своей высокой гибкой фигурой, нежным, но холодным лицом, прекрасными, хотя довольно большими руками, какую можно видеть на старинных миниатюрах». </span>
<span> Вера Николаевна, несмотря на свою, внешне благополучную, жизнь, несчастлива. К мужу она давно не испытывает любви. И хотя это чувство переросло у нее «в чувство прочной, верной, истинной дружбы», в глубине души героиня жаждет другого. Вся ее душа стремится испытать настоящую любовь. Но, мне кажется, ей это не дано. Слишком уж она холодна, рассудочна и бесстрастна. Неслучайно у Веры Николаевны, несмотря на все ее попытки, нет детей. Это признак не только вырождения русской аристократии, но и холодности самой героини. В ее жизни нет любви, поэтому нет и плодов этого чувства – детей. </span>
<span> Вообще, вся семья Веры Николаевны: она сама, ее сестра и брат – являются в рассказе символами русской аристократии 20 века. Она уже совершенно не та, что была в веке 18 или 19. Эти люди потеряли способность испытывать настоящие человеческие чувства. Это не столько их вина, сколько беда. Может быть, на них подействовал рациональный и прагматичный 20 век? Сестра Веры Николаевны, Анна Николаевна, отличается веселым и бурным темпераментом, однако и она несчастлива в браке. Своего богатого, но глупого мужа эта женщина презирает. Она заводит романы, флиртует направо и налево, но счастья от этого не испытывает. У Анны Николаевны есть дети, но они слабы здоровьем и заброшены матерью. Брат, Николай Николаевич, холост и вообще не собирается жениться. У него очень рациональный подход к женщине и браку вообще. </span>
<span> Символичен пейзаж в начале рассказа. Он представляет собой описание осенней природы. Ранняя осень прекрасна, но в каждом дуновении ветерка чувствуется увядание и умирание. Как и модный в начале 20 века декаданс, осенняя природа говорит нам о красоте смерти. Так и герои рассказа. Они воспитаны, образованны, красивы, но духовно они погибают, так как не умеют любить. </span>
<span> Но, одна из немногих, Вера Николаевна способна оценить любовь Желткова. Больше того, к ней приходит осознание, что пылкое чувство бедного чиновника – эта та великая любовь, которая повторяется «только один раз в тысячу лет». В конце рассказа княгиня Шеина чувствует все величие, всю глубину и истинность чувства Желткова. Слушая сонату №2 Бетховена, Вера Николаевна плачет, сожалея и, в то же время, очищая свою душу. Эта женщина становится символом любви для бедного материально, но душевно богатого человека. </span>
<span> Особое значение в рассказе имеет образ «тучного, высокого, серебряного старца» - генерала Аносова. Именно этот человек, человек прошлого века, заставляет Веру Николаевну отнестись к любви таинственного незнакомца более серьезно. Генерал Аносов – носитель другой жизненной философии. Он еще придает значение чувствам, душе. Для него любовь – главное в жизни. Именно этому герою принадлежат пророческие слова: «…Может быть, твой жизненны путь, Верочка, пересекла именно такая любовь, с которой грезят женщины и на которую больше не способны мужчины». </span>
<span> Конечно же, одним из самых ярких символов в рассказе является образ гранатового браслета: «Он был золотой, низкопробный, очень толстый, но дутый и с наружной стороны весь сплошь покрытый небольшими старинными, плохо отшлифованными гранатами, …., каждый величиной с горошину». </span>
<span> </span><span>
</span>
Главная мысль произведения в том, что гений крепостного мастера левши был воспринят при дворе как диковинка, быстро забыт и не пригодился России.
<span> И брела она по дикому полю, непаханому, нехоженому, косы не знавшему. В
сандалии ее сыпались семена трав, колючки цеплялись за пальто старомодного
покроя, отделанного сереньким мехом на рукавах.
Оступаясь, соскальзывая, будто по наледи, она поднялась на
железнодорожную линию, зачастила по шпалам, шаг ее был суетливый,
сбивающийся.
Насколько охватывал взгляд - степь кругом немая, предзимно взявшаяся
рыжеватой шерсткой. Солончаки накрапом пятнали степную даль, добавляя немоты
в ее безгласное пространство, да у самого неба тенью проступал хребет Урала,
тоже немой, тоже недвижно усталый. Людей не было. Птиц не слышно. Скот
отогнали к предгорьям. Поезда проходили редко.
Ничто не тревожило пустынной тишины.
В глазах ее стояли слезы, и оттого все плыло перед нею, качалось, как в
море, и где начиналось небо, где кончалось море - она не различала.
Хвостатыми водорослями шевелились рельсы. Волнами накатывали шпалы. Дышать
ей становилось все труднее, будто поднималась она по бесконечной шаткой
лестнице.
У километрового столба она вытерла глаза рукой. Полосатый столбик,
скорее вострый кол, порябил-порябил и утвердился перед нею. Она спустилась к
линии и на сигнальном кургане, сделанном пожарными или в древнюю пору
кочевниками, отыскала могилу.
Может, была когда-то на пирамидке звездочка, но, видно, отопрела.
Могилу затянуло травою-проволочником и полынью. Татарник взнимался рядом с
пирамидкой-колом, не решаясь подняться выше. Несмело цеплялся он заусенцами
за изветренный столбик, ребристое тело его было измучено и остисто.
Она опустилась на колени перед могилой.
- Как долго я тебя искала!
Ветер шевелил полынь на могиле, вытеребливал пух из шишечек
карлика-татарника. Сыпучие семена чернобыла и замершая сухая трава лежали в
бурых щелях старчески потрескавшейся земли. Пепельным тленом отливала
предзимняя степь, угрюмо нависал над нею древний хребет, глубоко вдавшийся
грудью в равнину, так глубоко, так грузно, что выдавилась из глубин земли
горькая соль, и бельма солончаков, отблескивая холодно, плоско, наполняли
мертвенным льдистым светом и горизонт, и небо, спаявшееся с ним.
Но это там, дальше было все мертво, все остыло, а здесь шевелилась
пугливая жизнь, скорбно шелестели немощные травы, похрустывал костлявый
татарник, сыпалась сохлая земля, какая-то живность - полевка-мышка, что ли,
суетилась в трещинах земли меж сохлых травок, отыскивая прокорм.
Она развязала платок, прижалась лицом к могиле.
- Почему ты лежишь один посреди России?
И больше ничего не спрашивала.
Думала.
</span>