В стихотворении М. Ю. Лермонтова «Утес» речь идет о двух персонажах. Ими являются «тучка» и «утес», они, могут быть рассмотрены иносказательно, как герои жизненных ситуаций. Стихотворение начинается со слов: «ночевала тучка золотая на груди утеса-великана», эти строки указывают нам на то событие, над которым размышляет наш герой – «утес».
Начало стихотворения достаточно интересное, М. Ю. Лермонтов использует метафору для описания персонажей: тучка – «золотая», а утес – «великан», призывая читателя обратить внимание на ценность тучки для утеса, и на мощь и силу утеса в сравнении с ней.
В стихотворении, как и, часто случается, в жизни, один герой динамичен, в силу своего характера – «тучка», а другой статичен – «утес». Что мы и замечаем из следующих строк: «Утром в путь она умчалась рано, по лазури весело играя». Тучка продолжила свой путь, легко и радостно покинув свой ночлег. Данные строки показывают, что женский персонаж в данном стихотворении относится к жизни легко и непринужденно, воспринимая окружающий мир слегка легкомысленно и интуитивно. Мировосприятие утеса, наоборот, отличается способностью мыслить и размышлять, основательностью и твердостью.
<span>Тема одиночества присутствует в стихотворении, особенно в последних строках. Возможно, утес вспоминает свою молодость, ностальгируя по ней, ибо сейчас он уже стар. Автор делает героя стихотворения трагичным, так как, ностальгируя по тучке, утес ничего не может изменить, он бессилен. Все что ему остается только помнить об этом радостном моменте прихода тучки и печалиться, зная, что время берет свое и расставляет все по местам.</span>
Бал в доме Фамусова играет большую роль для понимания комедии. Первым прибывает Чацкий, ищущий новой встречи с Софьей, и он уже успевает каждому дать «ненужный» совет, послать в чей-нибудь адрес очередную колкость, ненароком оскорбить кого-нибудь.
При встрече с Платоном Михайловичем Чацкий не узнает старого друга, после помолвки с Натальей Дмитриевной он стал совсем не таким, каким был. За него на все вопросы Александра Андреевича отвечает жена, будто Платон Михайлович сам не может ответить, а она хочет казаться заботливой, но получается так, что муж у нее под каблуком:
Мой милый, застегнись скорей.
А совет Чацкого вовсе для нее бессмыслен, и она опять отвечает за мужа:
Платон Михайлыч город любит,
Москву; за что в глуши он дни свои погубит!
Чацкий интересен всем молодым дамам, даже княжна проявила любопытство и спросила о том, кто он и богат ли, но, услышав, что денег у него мало, «вычеркнула» его из списка кандидатов в мужья своим дочерям.
Графиня-внучка, о которой княгиня сказала, что она целый век в девках, тоже проявила интерес к Чацкому, но он сам оттолкнул ее от себя тем, что назвал подражательницей модисткам.
Когда появилась Софья, ее окружили гости: Загорецкий подарил ей билет, который, по его словам, он доставал с большим трудом; графиня-внучка по-французски ее приветствовала; старуха Хлестова похвасталась арапкой. Софья невзначай признала Чацкого сумасшедшим, этот слух разлетелся со скоростью света каждому гостю, и все поверили. Каждый находил причину этой «болезни» , одна версия невероятнее другой. Фамусов говорил, что это Чацкому передалось по наследству:
По матери пошел он, по Анне Алексеевне;
Покойница с ума сходила восемь раз.
Другие считали, что всему виной шампанское, которое он «тянул бочками сороковыми» . Фамусов говорил:
Ученье – вот чума, ученость – вот причина,
Что нынче, пуще, чем когда,
Бездумных развелось людей, и дел, и мнений.
По его словам, всему виной ум и знания Чацкого, все соглашаются, говорят, что в России давно пора сжечь все книги, а учить, как сказал Скалозуб, «по-нашему: раз, два» .
Вокруг Чацкого словно снежный ком нарастают конфликты. Гости уверены, что он сошел с ума. В сцене с Лизой и Молчалиным Софья узнает всю правду об Алексее Степановиче, но своим шумом они будят весь дом, прибегает Фамусов и упрекает свою дочь в том, что она ночью с человеком, которого недавно называла сумасшедшим, находится у комнаты Молчалина, а Чацкого обвиняет в легкомысленности и посылает его подальше от Москвы.
<span>Чацкий является и победителем, и побежденным, потому что ему достается мильон терзаний, он теряет свою любовь, но зато он узнает все правду о жителях Москвы. Ему скучны местные балы, а где-то его ждут новые приключения, люди и новая любовь.</span>
Цитаты из критической статьи И. А. Гончарова "Мильон терзаний", 1872 (Рецензия на комедию "Горе от ума" А. С. Грибоедова) Комедия "Горе от ума" держится каким-то особняком в литературе и отличается моложавостью, свежестью и более крепкой живучестью от других произведений слова. Она, как столетний старик, около которого все, отжив по очереди свою пору, умирают и валятся, а он ходит, бодрый и свежий, между могилами старых и колыбелями новых людей. И никому в голову не приходит, что настанет когда-нибудь и его черед. Пушкин громаден, плодотворен, силен, богат. Он для русского искусства то же, что Ломоносов для русского просвещения вообще. Несмотря на гений Пушкина, передовые его герои, как герои его века, уже бледнеют и уходят в прошлое. Гениальные создания его, продолжая служить образцами и источниками искусству, - сами становятся историей. Даже позднейшие герои века, например лермонтовский Печорин, представляя, как и Онегин, свою эпоху, каменеют, однако в неподвижности, как статуи на могилах. Критика не трогала комедию с однажды занятого ею места, как будто затрудняясь, куда ее поместить. Изустная оценка опередила печатную, как сама пьеса опередила печать. Но грамотная масса оценила ее фактически. Сразу поняв ее красоты и не найдя недостатков, она разнесла рукопись на клочья, на стихи, полустишия, развела всю соль и мудрость пьесы в разговорной речи, точно обратила мильон в гривенники, и до того испестрила грибоедовскими поговорками разговор, что буквально истаскала комедию до пресыщения. Лица Фамусова, Молчалина, Скалозуба и другие врезались в память так же твердо, как короли, валеты и дамы в картах, и у всех сложилось более или менее согласное понятие о всех лицах, кроме одного - Чацкого. Так все они начертаны верно и строго и так примелькались всем. Только о Чацком многие недоумевают: что он такое? Он как будто пятьдесят третья какая-то загадочная карта в колоде. Однако для нас она еще не вполне законченная историческая картина: мы не отодвинулись от эпохи на достаточное расстояние, чтоб между ею и нашим временем легла непроходимая бездна. Колорит не сгладился совсем; век не отделился от нашего, как отрезанный ломоть: мы кое-что оттуда унаследовали, хотя Фамусовы, Молчалины, Загорецкие и прочие видоизменились так, что не влезут уже в кожу грибоедовских типов. Резкие черты отжили, конечно: никакой Фамусов не станет теперь приглашать в шуты и ставить в пример Максима Петровича, по крайней мере так положительно и явно. Молчалин, даже перед горничной, втихомолку не сознается теперь в тех заповедях, которые завещал ему отец; такой Скалозуб, такой Загорецкий невозможны даже в далеком захолустье. Но пока будет существовать стремление к почестям помимо заслуги, пока будут водиться мастера и охотники угодничать и "награжденья брать и весело пожить", пока сплетни, безделье, пустота будут господствовать не как пороки, а как стихии общественной жизни, - до тех пор, конечно, будут мелькать и в современном обществе черты Фамусовых, Молчалиных и других Общечеловеческие образцы, конечно, остаются всегда, хотя и те превращаются в неузнаваемые от временных перемен типы, так что, на смену старому, художникам иногда приходится обновлять, по прошествии долгих периодов, являвшиеся уже когда-то в образах основные черты нравов и вообще людской натуры, облекая их в новую плоть и кровь в духе своего времени. Старая правда никогда не смутится перед новой - она возьмет это новое, правдивое и разумное бремя на свои плечи. Только больное, ненужное боится ступить очередной шаг вперед
