<span>Аккаунт удален </span>Простакова
Простакова - жена
<span>Что, что ты от меня прятаться изволишь?
</span><span>Сам ты мешковат, умная голова.
</span><span>А ты сам разве ослеп?
</span>Вот каким муженьком наградил меня господь: не смыслит сам разобрать, что широко, что узко.
Что, что ты сегодня так разоврался, мой батюшка?
Опять зазевался, мой батюшка; да изволь, сударь, проводить ее. Ноги-то не отнялись.
Простакова - мать
<span>Митрофанушка, друг мой! Я чаю, тебя жмет до смерти.
</span>Поди ж, Еремеевна, дай позавтракать ребенку.
<span>Ах, мати божия! Что с тобою сделалось, Митрофанушка?
</span><span>Обойми меня, друг мой сердечный! Вот сынок, одно мое утешение.
</span>Поди, порезвись, Митрофанушка.
Одна моя забота, одна моя отрада – Митрофанушка.
Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из глаз теперь не выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему другу, не век тебе учиться.
Простакова - хозяйка
А ты, скот, подойди поближе. Не говорила ль я тебе, воровская харя, чтоб ты кафтан пустил шире. Скажи, болван, чем ты оправдаешься?
<span>Экое скотское рассуждение!
</span>Так тебе жаль шестой, бестия? Вот какое усердие! Изволь смотреть.
Все вы, бестии, усердны на одних словах, а не на деле…
Просстакова - сестра
Да вот, братец, на твои глаза пошлюсь.
Братец, друг мой!
<span>Хотя бы ты нас поучил, братец батюшка; а мы никак не умеем.
***************************************
Митрофанушка
- </span><span>Да что! Солонины ломтика три, да подовых, не помню, пять, не помню, шесть.
</span>- И теперь как шальной хожу. Ночь всю така дрянь в глаза лезла.Лишь стану засыпать, то и вижу, будто ты, матушка, изволишь бить батюшку.Так мне и жаль стало тебя, матушка: ты так устала, колотя батюшку.
- <span>Я уж лучше сам выздоровлю. Побегу-тка теперь на голубятню, так авось-либо...
</span><span>-*******************************************
Правдин
- </span><span>Я родился в Москве, ежели вам то знать надобно, а деревни мои в здешнем наместничестве.
</span>- <span>Извините меня, сударыня. Я никогда не читаю писем без позволения тех, к кому они писаны.
</span>- <span>Как друг, открою тебе причину моего здесь пребывания. Я определен членом в здешнем наместничестве. Имею повеление объехать здешний округ; а притом, из собственного подвига сердца моего, не оставляю замечать тех злонравных невежд, которые, имея над людьми своими полную власть, употребляют ее во зло бесчеловечно. Ты знаешь образ мыслей нашего наместника. С какою ревностию помогает он страждующему человечеству! С каким усердием исполняет он том самым человеколюбивые виды вышней власти! Мы в нашем краю сами испытали, что где наместник таков, каковым изображен наместник в Учреждении, там благосостояние обитателей верно и надежно. Я живу здесь уже три дни. Нашел помещика дурака бессчетного, а жену презлую фурию, которой адский нрав делает несчастье целого их дома.
</span>- <span>Ласкаюсь, однако, положить скоро границы злобе жены и глупости мужа. Я уведомил уже о всех здешних варварствах нашего начальника и не сумневаюсь, что унять их возьмутся меры.
</span>- <span>Когда же у вас могут быть счастливы одни только скоты, то жене вашей от них и от вас будет худой покой.
</span>- Лишь только из-за стола встали, и я, подошед к окну, увидел вашу карету, то, не сказан никому, выбежал к вам навстречу обнять вас от всего сердца. Мое к вам душевное почтение...Ваша ко мне дружба том лестнее, что вы не можете иметь ее к другим, кроме таких...
<span>******************************************
Стародум
- </span>Отец мой воспитал меня по-тогдашнему, а я не нашел и нужды себя перевоспитывать. Служил он Петру Великому. Тогда один человек назывался ты, а не вы.<span> Тогда не знали еще заражать людей столько, чтоб всякий считал себя за многих. Зато нонче многие не стоят одного. Отец мой у двора Петра Великого...
- </span><span>Отец мой непрестанно мне твердил одно и то же: имей сердце, имей душу, и будешь человек во всякое время. На все прочее мода: на умы мода, на знании мода, как на пряжки, на пуговицы.
- </span><span>Сердце мое кипит еще негодованием на недостойный поступок здешних хозяев. Побудем здесь несколько минут. У меня правило: в первом движении ничего не начинать.
- </span><span>Многие случаи имел я отличить себя. Раны мои доказывают, что я их и не пропускал. Доброе мнение обо мне начальников и войска было лестною наградою службы моей, как вдруг получил я известие, что граф, прежний мой знакомец, о котором я гнушался вспоминать, произведен чином, а обойден я, я, лежавший тогда от ран в тяжкой болезни. Такое неправосудно растерзало мое сердце, и я тотчас взял отставку.
- </span><span>Не умел я остеречься от первых движений раздраженного моего любочестия. Горячность не допустила меня тогда рассудить, что прямо любочестивый человек ревнует к делам, а не к чинам; что чины нередко выпрашиваются, а истинное почтение необходимо заслуживается; что гораздо честнее быть без вины обойдену, нежели без заслуг пожаловану.
- </span><span>От двора, мой друг, выживают двумя манерами. Либо на тебя рассердятся, либо тебя рассердят. Я не стал дожидаться ни того, ни другого. Рассудил, что лучше вести жизнь у себя дома, нежели в чужой передней.
-</span><span>Я отошел от двора без деревень, без ленты, без чинов, да мое принес домой неповрежденно, мою душу, мою честь, мои правилы.</span>
Мне даже сложно назвать произведение "Девочка со спичками" сказкой. Это совсем не типичное для Ганса Кристиана Андерсена изложение.
Любой ребенок, читая или слушая "Девочку со спичками", жалеет детку. В этом и есть главная ценность произведения — оно учит сочувствию, состраданию и добру. Мне самой тяжело было читать, равнодушным точно не оставит никого.
По сюжету маленькая девочка, дочь продавца спичек, бредет по улице в канун Нового года, босая и с непокрытой головой. Домой ей возвращаться не хочется из-за жестокого отца, который прибьет ее за то, что бедняжке не удалось продать ни единой коробки спичек. Башмаки ее потерялись, когда она перебегала дорогу, и босой ребенок не находит другого способа согреться, как сесть за выступом дома, чтобы ветер не доставал, и жечь одну за другой спички из тех коробков, что у нее остались в карманах.
Каждая спичка и ее огонек — это целая маленькая жизнь в продрогших ладошках. Девочка видит за пламенем и покрытый белоснежной скатертью праздничный стол, и чудесную рождественскую елку, которую однажды видела через окно у богатого купца, и бабушку, которая давно умерла. Все счастье ребенка сошлось в этих спичках ледяной новогодней ночью. А на утро девочку нашли мертвой.
<span>Сложное произведение. Анализировать, по-моему, нет смысла. Все готовятся к празднику, покупают подарки в блестящих обертках и жарят гусей, чей запах разносится по улицам. И никому нет дела до маленькой нищенки и ее ни в чем не повинной детской души.</span>
