Базаров Василий Иванович <span>— отец Евгения, представитель уходящего в прошлое патриархального мира, напоминанием о котором Тургенев заставляет почувствовать движение истории и более всего — драматизм этого движения. В. И. отставной штаб-лекарь, разночинец по происхождению, именующий себя «плебеем». В отличие от своей жены, чья психология сближает ее со «старомосковскими» (т. е. допетровскими) временами, он строит свою жизнь в духе просветительских идеалов — живет независимо и бескорыстно, трудится, пытается следовать за научным и общественным прогрессом. Но стремительность и «разрывча-тость» происходящих перемен таковы, что В. И. отделен непреодолимой пропастью от ближайшего следующего поколения, к которому принадлежит его сын. Это вносит в его жизнь глубокую драму. Безмерная отцовская любовь не встречает необходимого отклика и становится источником страданий. Смерть сына приводит В. И. на грань богоборческого бунта. Но, подобно Иову (библейские ассоциации здесь очевидны), герой смиряется.</span>
Август - астры, Август - звезды, Август - грозди Винограда и рябины Ржавой - август!
Полновесным, благосклонным Яблоком своим имперским, Как дитя, играешь, август. Как ладонью, гладишь сердце Именем своим имперским: Август!- Сердце!
Месяц поздних поцелуев, Поздних роз и молний поздних! Ливней звездных -Август!- Месяц Ливней звездных!
пойдет?
Любовь это чувства человека к другому человеку! Это чувство когда ты любишь его относишься к нему как к родному человеку! Любовь это милосердие, радость! А сердце наполненное любовью это тогда когда ты очень любишь человека!
У них было всё ОЧЕНЬ плохо, больше ничего сказать не могу...
Отрывок из произведения «Гранатовый браслет»
«Успокойся, дорогая, успокойся, успокойся. Ты обо мне помнишь? Помнишь? Ты ведь моя единая и последняя любовь. Успокойся, я с тобой. Подумай обо мне, и я буду с тобой, потому что мы с тобой любили друг друга только одно мгновение, но навеки. Ты обо мне помнишь? Помнишь? Помнишь? Вот я чувствую твои слезы. Успокойся. Мне спать так сладко, сладко, сладко».
Женни Рейтер вышла из комнаты, уже кончив играть, и увидала княгиню Веру, сидящую на скамейке всю в слезах.
— Что с тобой? — спросила пианистка.
Вера, с глазами, блестящими от слез, беспокойно, взволнованно стала целовать ей лицо, губы, глаза и говорила:
— Нет, нет, — он меня простил теперь. Все хорошо.