Судьбы героев, на мой взгляд, складываются так, как это предписывалось их личностными качествами (положительными или отрицательными), взглядами на жизнь, ценностями и собственно исторической ситуацией того времени. Именно эти важнейшие составляющие личности человека и определяют во многом то, как сложится его жизнь. По сути каждый является творцом своей судьбы, даже если не подозревает об этом.
Пётр Гринёв - дворянин, связанный обетами чести и долга со своим знатным сословием, однако он не смотрит на мир и людей сквозь сословные «очки». Он, прежде всего, честный и искренний человек, готовый прийти на помощь.
Но жизнь не раз ставит его перед выбором между честью и бесчестием, ситуациями нравственного компромисса: после того, как Пугачёв помиловал Гринёва, он должен был поцеловать его руку, тем самым фактически признать в Пугачёве царя. В главе «Незваный гость» Пугачёв просит Петра «хотя бы не воевать» против него. Во всех этих случаях, полных риска, герой проявляет незыблемую твёрдость и неуступчивость. В Оренбурге, получив письмо от Маши, он должен сделать решающий выбор: солдатский долг требовал подчиниться решению генерала, остаться в осаждённом городе - долг чести - откликнуться на отчаянный призыв осиротевшей девушки: «Вы один у меня покровитель; заступитесь за меня бедную». Честь, сострадание и истинная человечность одержали верх над солдатским долгом перед императрицей - он решается покинуть Оренбург и воспользоваться помощью Пугачёва. Изверг, злодей и самозванец, каким он являлся для других людей, выделяет Петра из всех, проявляет к нему снисхождение, милость и даже некое товарищеское отношение. Пугачёв помогает и на этот раз - спасти Машу от Швабрина, державшего её взаперти, больную, измученную и голодную. Поэтому, столкновение с этим человеком, играет в судьбе Гринёва немалую роль.
Пушкин показал в романе темный и светлый лики истории. Она может погубить человека, а может дать его душе «сильное и благое потрясение». Она заставляет проявить свои скрытые волевые качества и даёт шанс спастись, даже в самых сложных испытаниях тем, кто искренен, милосерден, честен. Жёсткая и капризная, историческая реальность не исключает «чудесной» случайности. Кажется, что она сама не только карает и губит, но и возвышает людей, милостива к ним.
Седой ковыль, степной рассказчик
Открыл заветный старый ларчик,
А в нем сказаний целый клад -
Послушать каждый был бы рад.
Давным-давно, в степи ковыльной,
Жил хан Балхаш с дружиной сильной.
Всего ему дал щедро Бог,
Детей не дал, видать не смог.
Бесплоден был богатый хан,
Десяток жён, щедр дастархан,*
Но счастья нет - раз нет детей.
Балхаш становится всё злей.
И злость его гнала всё дальше.
Подобно коршуну – метался.
В округе гнева все боялись,
<span>При виде хана в дом скрывались.</span>
Внутреннее убранство русской избы сложно представить без печи, поскольку именно она была центром комнаты и излюбленной её частью. Известно, что у многих восточнославянских народов, украинцев, русских и белоруссов, сохранялся термин «истопка». Ну и, как говорилось раньше, он обозначал отапливаемое строение. Это были и кладовые для хранения запасов овощей, и жилое помещение разных размеров. <span />
А.С. Пушкина очень интересовала роль случайности и предопределенности в жизни человека. Он верил в рок, знал, что существуют фатальные обстоятельства, которые неподвластны воле человека и его планам. Собственная жизнь не раз давала ему повод задуматься о том, от каких странных мелочей зависит судьба.
Многие произведения Пушкина полны раздумий о непостижимой игре, которую ведет с человеком Создатель.
В повести "Метель" автор выводит подчеркнуто обычных людей, не блещущих умом, талантом, силой духа, и показывает, как причудливо может сложиться жизнь, если вмешается необъяснимая и непредвиденная случайность.
Герои "Метели" — уездная мечтательная и сентиментальная барышня и бедный прапорщик, находящийся в отпуске. Они влюблены друг в друга, родители против, и вот Маша и Владимир, по классическим канонам жанра романа, решают бежать и тайно обвенчаться. Все спланировано и рассчитано, верные слуги готовы помочь, друзья жениха соглашаются стать свидетелями и даже "жизнь за него отдать", батюшка согласился венчать... И ничего не получилось! Вмешался случай, судьба рассудила по-своему. Поднялась метель, закружила в поле жениха, и он опоздал на "собственную свадьбу. И эта же метель привела к деревенской церкви проезжего офицера Бурмина, который и оказался под венцом с незнакомой барышней. Ему это казалось шуткой, проказой, и только потом он осознал, что шутить с судьбой опасно! Два незнакомых друг другу чело-река соединены узами брака, но не могут надеяться на Любовь и супружескую жизнь. Они не могут даже найти 1фуг друга.
Судьба вмешалась еще раз, дав возможность героям встретиться по-настоящему и полюбить друг друга. Это невероятный союз, который начался свадьбой, а продолжился через несколько лет знакомством, может быть счастливым, по мнению Пушкина. А метель — это символ судьбы, того непонятного, причудливого и своенравного игрока, который держит в руках карты нашей жизни.
Читая рассказы Зощенко, мы познаем психологию человека, привыкшего к своему ничтожному положению в обществе, к тому, что его судьба — ничто по сравнению с любой инструкцией, приказом или параграфом. Когда к человеку перестают относиться как к мыслящей, оригинальной личности, он постепенно теряет чувство самоуважения.
Рассказ “История болезни” начинается так: “Откровенно говоря, я предпочитаю хворать дома. Конечно, слов нет, в больнице, может быть, светлей и культурней. И калорийность пищи, может быть, у них более предусмотрена. Но, как говорится, дома и солома едома”.
Больного с диагнозом “брюшной тиф” привозят в больницу, и первое, что он видит в помещении для регистрации вновь поступающих, — огромный плакат на стене: “Выдача трупов от 3-х до 4-х”. Едва оправившись от шока, герой говорит фельдшеру, что “больным не доставляет интереса это читать”. В ответ же он слышит: “Если. . .вы поправитесь, что вряд ли, тогда и критикуйте, а не то мы действительно от трех до четырех выдадим вас в виде того, что тут написано, вот тогда будете знать”. Далее медсестра приводит его в ванную комнату и предлагает залезть в ванну, где уже купается какая-то старуха. Казалось бы, медсестра должна извиниться и отложить на время процедуру “купанья”. Но она привыкла видеть перед собой не людей, а пациентов. А с пациентами что церемониться? Она спокойно предлагает ел у залезть в ванну и не обращать на старуху внимания: “У нее высокая температура, и она ни на что не реагирует. Так что вы раздевайтесь без смущения”.
На этом испытания больного не заканчиваются. Сначала ему выдается халат не по росту. Затем, через несколько дней, уже начав выздоравливать, он заболевает коклюшем. Все та же медсестра ему сообщает: “Наверно, вы подхватили заразу из соседнего флигеля. Там у нас детское отделение. И вы, наверно, неосторожно покушали из прибора, на котором ел коклюшный ребенок”. Очень характерно: виноват не тот, кто отвечает за чистоту прибора, а тот, кто из нее “кушает”.
Когда же герой окончательно поправляется, ему никак не удается вырваться из больничных стен, потому что его то забывают выписать, то “кто-то не пришел, и нельзя было отметить”, то весь персонал занят организацией движения жен больных. Наконец, уже после того как больной все же покидает больницу, дома его ждет последнее испытание: жена рассказывает, как неделю назад она получила из больницы извещение (позже выяснилось, посланное по ошибке) с требованием: “По получении сего срочно явитесь за телом вашего мужа”.
“В общем, — сообщает бывший пациент, — мне почему-то стало неприятно от этого происшествия, и я хотел побежать в больницу, чтоб с кем-нибудь там побраниться, но как вспомнил, что у них там бывает, так, знаете, и не пошел. И теперь хвораю дома. ”
“История болезни” — один из тех рассказов Зощенко, в которых изображение грубости, крайнего неуважения к человеку, душевной черствости доведено до предела. Человек, выписываясь из больницы, радуется уже тому, что остался жив, и, вспоминая больничные условия, предпочитает “хворать дома”. Знакомая ситуация?
Куда бы ни пришел “маленький человек”, он везде чувствует себя униженным: в магазине, в поликлинике, в жилконторе. Потому что в нем видят кого угодно — покупателя, пациента, посетителя, но не человека. Что же ему остается? Смириться? Или возненавидеть всех и вся?
Горький писал, что страдание “для множества людей было и остается любимой их профессией. Никогда еще и ни у кого страдание не возбуждало чувства брезгливости. Страдание — позор мира, и надобно его ненавидеть для того, чтоб истребить”. Зощенко ненавидел страдание. Он всеми силами старался высмеять его, чтобы помочь “маленьким людям” преодолеть свое рабское положение и почувствовать уважение к самим себе.