Равенна
<span>Всё, что минутно, всё, что бренно,
Похоронила ты в веках.
Ты, как младенец, спишь, Равенна,
У сонной вечности в руках.
Рабы сквозь римские ворота
Уже не ввозят мозаик.
И догорает позолота
В стенах прохладных базилик.
От медленных лобзаний влаги
Нежнее грубый свод гробниц,
Где зеленеют саркофаги
Святых монахов и цариц.
Безмолвны гробовые залы,
Тенист и хладен их порог,
Чтоб черный взор блаженной Галлы,
Проснувшись, камня не прожег.
Военной брани и обиды
Забыт и стерт кровавый след,
Чтобы воскресший глас Плакиды
Не пел страстей протекших лет.
Далёко отступило море,
И розы оцепили вал,
Чтоб спящий в гробе Теодорих
О буре жизни не мечтал.
А виноградные пустыни,
Дома и люди - всё гроба.
Лишь медь торжественной латыни
Поет на плитах, как труба.
Лишь в пристальном и тихом взоре
Равеннских девушек, порой,
Печаль о невозвратном море
Проходит робкой чередой.
Лишь по ночам, склонясь к долинам,
Ведя векам грядущим счет,
Тень Данта с профилем орлиным
О Новой Жизни мне поет.</span><span>Май-июнь 1909</span>
В общем можно написать так как бы девочка боялась зайти домой потому что отец ее на ругает и она сидела возле крыльца дома и зажигала все спички и мечтала о том что ее бабушка жива и она умерла от голода И холода
Рики-Тикки-тави - история маленького мангуста, которого приютили люди, и который потом спас их семью от змей. Фильм очень красивый, мангуст изображён очень благородным и справедливым. Ведь змеи угрожали не только людям, но и животным вокруг. Но у меня эта история всегда вызывала двоякое чувство - в момент, когда Нагайна, как любящая мать, умоляет Рики-тики-тави пощадить её последнее яйцо и обещает уйти отсюда, мне всегда её очень жалко. Было бы, на мой взгляд, лучше позволить ей уйти со своим яйцом. Но в этой сказке не предусмотрено никаких компромиссов - врага нужно убить и его детей тоже.