Рано утром Федя пошел в школу.И первый урок как раз таки была математика.На зло Федю вызвали к доске,решить ту же задачу.Он не умел,а главное не знал как ее решить,он получил плохую оценку.Придя из школы он сел за математику и начал учиться решать задачи..
Тип такого...
Говоря о воплощении традиций народного творчества, его художественных моделей, образов и приемов, надо иметь в виду, что далеко не всегда использование опыта фольклора является актом осознанного заимствования. Часто художник подсознательно интуитивно воплощает в своем произведении ту или иную фольклорную модель, наследованную им "генетически". Воспринятая как часть культуры народа, она становится органической составляющей художественного мира писателя. И чем более скрытым и неосознанным является это наследование, тем важнее его выявление и характеристика. При обращении к художественному опыту русской литературы ХХ века представляется возможным выделить несколько основных типов фольклорного заимствования.
1. Структурное заимствование из фольклора имеет место, когда писатель (осознанно или неосознанно) применяет в своем произведении ту или иную структурную модель фольклора. Например, при описании проделок свиты Воланда в романе М. Булгакова "Мастер и Маргарита" использована структура народной былички - "свидетельского показания" о встрече с нечистой силой - лешим, домовым, русалкой и т. д. Их типичная функция в быличке - "показаться", "водить", "напугать" / превращение обычного в необычное /. Так и в романе М. Булгакова нечистый водит Ивана Бездомного по Москве, заставляя совершать необъяснимые поступки, повергая на грань сумасшествия и т. д. Но есть и существенное отличие - появление и действия нечистой силы в быличке чаще всего безмотивны - у Булгакова это наказание за недостойное поведение. То же и в других эпизодах романа.
2. Мотивное заимствование предполагает использование в художественной литературе отдельных мотивов фольклора. Например, традиционный для народной волшебной сказки и детской страшилки мотив запрета - непременного его нарушения и кары за это неоднократно использовался как во взрослой, так и в детской литературе: от "Воробьишки" М. Горького до "Царь-рыбы" В. Астафьева. Во "взрослой" литературе этот мотив чаще всего трансформируется в запрет морального характера - нарушение его героем становится основой нравственного конфликта и предпосылкой для моральных выводов. Сказочный мотив путешествия и решения трудной задачи - композиционная основа романа А. Платонова "Чевенгур" и т. д.
3. Образное заимствование выражается в двух основных формах. Первая - это явственное перенесение фольклорного образа в художественное произведение, например, Смерть в произведениях М. Горького, А. Твардовского, А. Кима и др. Вторая форма образного заимствования - более сложный путь ассоциативно-образного наследования, когда создаваемый писателем образ лишь ассоциируется с народным, имея фольклорный подтекст /например, былинно-сказочные ассоциации в образах Степана Копенкина и его коня Пролетарская Сила из "Чевенгура" А. Платонова/.
4. Особо следует выделить заимствование художественных приемов и средств устного народного творчества. Тропы фольклора ныне стали традиционными для литературы и чаще всего не осознаются как фольклорные в контексте художественного произведения. Тем не менее необходимо подчеркнуть фольклорное происхождение таких приемов, как постоянный эпитет и инверсия, анафора и антитеза, синтаксический и психологический параллелизм и многих, многих других.
Рассмотрение основных типов фольклорных заимствований логически подводит к выводу о том, что они воплощают тягу к чудесному, необычному, стремление к обобщению и осмыслению действительности с позиций традиционных нравственных категорий и форм художественного мышления.
Второй, не менее важный, но гораздо менее изученный аспект проблемы взаимодействия русской литературы с фольклором - это влияние художественной литературы на устное народное творчество. Что из созданного русской литературой XX века зафиксировано народным сознанием, отражено фольклором? На фоне угасающей фольклорной традиции наиболее живым и мобильным представляется современный детский фольклор, еще сохраняющий многое из того, что уже утрачено взрослой аудиторией.
Однажды лиса
поспоривши с ежом
подумала
а может и не права я
да уж пусть была бы небыла.
а спор весь заключался в том
что еж пообещал лисе
что пробежит её быстрее.
Договорившись завра в полдень
разошлися по домам
на завра
прходит еж к лисе
и говорит
пошли лиса
пришли они к поляне
и побежали.
Лисица бежит да думает
ха это же легко.
еж меня и подавно не догонит
подбегает она к древу
и видет
стоит там ёж и ждет её.
неповерила лиса
как такое может быть и решила
ещё раз пробежать чтоб стать первой
побежали они
лиса устала
смотрит а еж уже у другого
дерева стоит
да ж тожь такое подумала лиса
а ж ей
да уж кума
а говорила бегаешь быстрее всех.
оказывается еж с ежихой договорившись обхитрили лису
вот так и кончилась и басня.
мораль сей басни такова что разум важнее силы
Выйдя на улицу, я как будто попал в сказку
Белым-бела уже земля.
<span>Как будто вымазаны мелом </span>
<span>Леса и степи, и поля. </span>
Осталось всё под снегом белым.
<span>Поля уснули. До весны </span>
<span>Дремать работникам усталым. </span>
<span>Какие видятся им сны </span>
Под тёплым ватным одеялом?
<span>И солнце словно отдохнуть </span>
<span>Решило в это время года: </span>
<span>Взойдёт, свершит свой краткий путь </span>
И вновь уходит с небосвода.
<span>А ветры взялись за своё: </span>
<span>Они над степью завывают, </span>
<span>Они безжалостно с неё </span>
<span>Одежды белые срывают
</span>Она беспомощно лежит —
<span>Земля, озябшая до дрожи. </span>
<span>А солнце с высоты глядит, </span>
Ничем земле помочь не может.
<span>И всё ж зима не навсегда! </span>
<span>Вон человек: в своих заботах </span>
<span>В такие даже холода </span>
<span>О летних думает работах.
</span> (Назар Наджми.)
