<span>Ось і настали літні канікули, коли
можна присвятити час улюбленим заняттям. Мені дуже подобається читати,
тому я вирішила познайомитися з книгою Л. Керролла «Аліса в Країні
Чудес». Тоді я навіть не могла уявити, скільки задоволення отримаю,
читаючи її. З першої сторінки я поринула у цікавий світ пригод, які
постійно супроводжували головну героїню Алісу та її друзів. З ними вона
познайомилась під час своєї подорожі по загадковій Країні чудес. Тут
дівчинка зустрілась із різними чудернацькими істотами, що дивували її
своїми здібностями та вчинками. Деякі з них були добрими, але
незвичними, наприклад, Чеширський кіт, Пелікан Додо. Інші, навпаки, дуже
неприємні, злі та невиховані – це Королева Сердець та її піддані. І
взагалі, все у тій країні було не так, але Алісі було цікаво подивитися,
що відбувається в іншому світі. Для цього їй довелося навіть декілька
разів поміняти свій зріст, іноді це було життєво необхідно (наприклад,
коли Королева звеліла відрубати Алісі голову, і їй довелося за допомогою
чарівного гриба швидко збільшуватися).
Персонажі дивували Алісу, а разом з нею і мене, своїм незвичним
виглядом, розмовами і навіть іменами. Серед них найбільше мені
сподобався Чеширський кіт, який, як і справжні коти, приходить тоді,
коли сам захоче і куди захоче, причому іноді з’являлись тільки його
голова або інші частини тіла, що було дуже кумедно. Він підказав Алісі,
як повернутися додому, проте для цього їй довелося познайомитись із
капризною та норовливою Королевою. Цей персонаж я сприймала як
негативний, оскільки в її образі уособлювались усі риси поганого
характеру та недостойної поведінки, особливо по відношенню до тих, хто
від неї залежав</span><span><span>Із всіх персонажів найбільш близькою
мені була сама Аліса, непевно, через те, що ми з нею майже одного віку. І
я їй навіть трішки заздрю, адже, дійсно, так цікаво було б потрапити у
загадкову країну! Мені подобається те, що Аліса смілива, не втрачає
інтерес до подій за будь-яких обставин, має власну думку, намагається
аналізувати та робити висновки про свої і чужі вчинки.
Надзвичайно цікаво було знайомитись із краєвидами цієї загадкової
країни, адже там росли не просто квіти, а квіти, що вміють співати,
зустрічались чудернацькі тварини і тим підтверджувалась назва країни.
Отже, книжка «Аліса в Країні Чудес» виявилась для мене як захоплюючою,
так і повчальною, оскільки на цікавих та кумедних прикладах англійським
письменником Льюїсом Керроллом були розкриті деякі негарні риси
характеру персонажів, що, на мою думку, властиві не тільки казковим
героям, але й звичайним сучасним людям, і яких обов’язково потрібно
позбавлятися</span></span>
1,молли заглянула в замочную скважину2,она догодадалась что делают эльфы3,эльфы наказали молли4,молли просит прощенья5,она выздоровела, првильно или нет я не знаю
«Думы» появились почти накануне восстания, в начале 1825 г., но тексты из этой книги создавались на протяжении 1821—1823 гг. и печатались в различных журналах и альманахах. И все-таки отдельное издание «Дум» стало событием. В книгу вошло 21 произведение, каждое из которых — страница русской истории от Олега Вещего до Державина. Строго выдержанный хронологический принцип, а это фиксировалось в специальных прозаических справках, предпосланных каждому поэтическому тексту, способствовал воссозданию истории русского героизма на протяжении почти десяти веков. В этом смысле «Думы» Рылеева — своеобразная поэтическая «История государства Российского» в лицах, поэтическая летопись подвигов русских героев.
Полководцы, древнерусские князья, поэты, цари и их сподвижники, мужчины и женщины передают из рук в руки эстафету гражданского мужества. И даже «нераскаянный злодей» Димитрий Самозванец испытывает угрызения совести. Особое место в этом ряду занимают казацкий атаман Ермак и народный герой Иван Сусанин. Рылеев одним из первых почувствовал масштаб личности покорителя Сибири. Не случайно дума «Смерть Ермака» стала народной песней «Ревела буря, дождь шумел...». А фигура русского мужика, отдавшего жизнь за царя и Россию, вообще стала открытием автора «Дум», прологом к первой национальной опере М. Глинки «Жизнь за царя».
Сам жанр думы Рылеев вёл от национальных славянских корней, соотнося их с украинскими «думками», польскими историческими песнями Ю.У. Немцевича. Но очевидно, что сами формулы рефлексии рылеевских героев: «стояла <...> с думою унылой», «в нем думы думами сменялись», «сидел Ермак, объятый думой», «прошедшее <...> тревожной оживлялось думой», «в нем мрачные кипели думы», «какой-то думой омрачен» — указывают на прямую связь жанра с формой элегического раздумья. Сердцевиной каждой из 21 дум становится монолог героя, его размышление о своей судьбе и судьбе отчизны. Драматическая ситуация, в которой оказываются герои (темница, ссылка, ночь накануне казни, предсмертные страдания, ранение, измена и предательство), придает напряженность и страстность чувствам и словам.
Аккомпанементом этим чувствам становится бурный пейзаж, открывающий каждую думу. «Осенний ветер бушевал...», «Ревела буря, дождь шумел; // Во мраке молнии летали; // Беспрерывно гром гремел, // И ветры в дебрях бушевали...», «В долинах ветры бушевали, // И волны мутного Днепра // Песчаный берег подрывали», «... и в перекатах гром // На небе мрачном раздавался, // И темный лес, шумя кругом, // От блеска молний освещался» — эти зарисовки дополняются блеском «двурогой луны», златым лучом догорающего солнца, седым туманом, теми атрибутами элегического жанра, которые в свое время язвительно высмеивал Кюхельбекер. Но уроки Жуковского и прежде всего Жуковского-балладника не прошли бесследно для автора «Дум». Монологи героев, погруженные в атмосферу бурных и таинственных пейзажей, обретали больший драматизм. Нравоучение, завершающее почти каждую думу, в этом контексте выглядит не больше чем публицистическим довеском.
Пушкин, критикуя книгу Рылеева, отметил «обилие общих мест». И этот упрек нельзя не признать справедливым. Гражданская риторика нередко нивелирует индивидуальность и исторические черты героя, приводит к излишней модернизации облика этих современных рыцарей. Колорит исторического события теряется, так как не ощущается эволюция национального сознания, психология времени. Автор «Бориса Годунова» (а Пушкин в это время завершал свою трагедию) не мог это не почувствовать.
Но целевая установка автора «Дум» была благородна: «возбуждать доблести сограждан подвигами предков». И Рылеев с этой задачей справился. Он познакомил современников с известными лицами русской истории, попытался создать своеобразную хронику героических их деяний. Эмоциональный тон поэтического текста уравновешивается, а содержание монологов получает определенную ментальную основу в прозаических преамбулах — биографиях героев, где господствуют даты и факты. Многие из этих текстов написал историк П.М. Строев, секретарь Н.М. Карамзина, автора «Истории государства Российского». И, думается, это был сознательный прием автора «Дум». Возникал диалог прозаического и поэтического текста, документа и вымысла, факта и эмоции, своеобразное прозиметрическое пространство. То, что не могла передать проза — эмоциональный всплеск гражданской страсти, в поэтическом строе дум получало свое развитие и воплощение.
Выбирая из биографии героя, с которой у читателя была возможность познакомиться, один лишь, но кульминационный, судьбоносный эпизод, Рылеев воздействовал на своих современников, «воспитанников», эмоционально. 21 историческая судьба интегрировала в себе систему таких гражданских эмоций, превратив книгу «Дум» Рылеева в своеобразный учебник гражданских добродетелей.
Его каморка это было одно место где он мог раслабится, это было его жилье, он был человеком ответсвнным, он не любит когда безпорядок, поэтому, ему просто хотелось, что бы его не доставали, вот он и не любил, когда к нему заходят, у него был таков характер)