ДА Чарльз Диккенс — писатель, которого по праву называют защитником униженных и оскорблённых.
Дед внешне похож на козла и хорька:
"...Он вдруг усмехнулся, повернул шею, точно козел, и, схватив бабушку за шею, прижался к ней..."
"...Ты гляди, каков отец‑то, – козленок чистенький!.."
"...входил дед, поднимал кверху лицо хорька, нюхал острым носом воздух..."
У деда тонкие пальцы:
"...постукивая костями тонких пальцев по столу, внушал он..."
"...Он дробно стучал тонкими пальцами по столу, блестели окрашенные ногти, шевелились золотые брови..."
У деда сухое старческое тело:
"...Привалившись ко мне сухим, складным телом..."
"...превращаясь из маленького, сухого старичка в человека..."
"...грозя бабушке маленьким сухим кулаком..."
"...бил с размаху в сухую, гулкую грудь..."
У деда зоркие и острые зеленые глаза:
"...Его зеленые глаза ярко разгорелись..."
"...дед следит за мною умными и зоркими зелеными глазами... мне всегда хотелось спрятаться от этих обжигающих глаз..."
"...спрашивал дед, искоса острыми глазами ощупывая воз..."
У деда рыжие волосы, борода и брови:
"...Дед усмехнулся, весело приподняв рыжие брови..."
"...погладив серебристо‑рыжие волосы на голове, он прибавил..."
"...Я бился в руках у него, дергал рыжую бороду..."
"...Он казался еще более рыжим, чем был раньше..."
Дед - невысокий, маленький старичок:
"...небольшой сухонький старичок..."
"...бабушка была вдвое крупнее деда..."
"...Дед с матерью шли впереди всех. Он был ростом под руку ей, шагал мелко и быстро..."
"...странно, что, маленький такой, он может кричать столь оглушительно..."
"...он же, – маленький против нее, – ткнулся лицом в плечо ей..."
Внешность деда после разорения - в конце повести (глава XIII):
"...А дед еще более ссохся, сморщился, его рыжие волосы посерели, спокойная важность движений сменилась горячей суетливостью, зеленые глаза смотрят подозрительно..."
Дед - своенравный человек:
"...а дед – своенравный..."
Дед - жадный человек:
"...А дедушка смолоду бедности‑горя до́сыта отведал – под старость жаден стал, ему деньги дороже детей кровных, он рад даровщине!.."
"...и заметно становился жаден..."
Дед - умный человек:
"...Он умный, дедушка!.."
Дед - упрямый человек:
"...Упрям старик, – ты бы, господи, вразумил его..."
Дед - суровый человек:
"...сейчас обычная суровость деда тает в нем..."
Дед - завистливый человек:
"...Может, за то бил, что была она лучше его, а ему завидно. Каширины, брат, хорошего не любят, они ему завидуют, а принять не могут, истребляют!.."
Дед совершает злые, жестокие поступки:
"...Мне казалось, что дед злой; он со всеми говорит насмешливо, обидно, подзадоривая и стараясь рассердить всякого..."
Дед жестоко сечет розгами Алексея(главного героя) до потери сознания:
"...Мне до слез трудно было вспоминать, что это он так жестоко избил меня, но и забыть об этом я не мог..." "...Дед засек меня до потери сознания, и несколько дней я хворал, валяясь вверх спиною на широкой жаркой постели..."
Каждую субботу дед порет своих внуков за разные провинности:
"...По субботам, когда дед, перепоров детей, нагрешивших за неделю, уходил ко всенощной..."
"– ...Тебя, поди‑ка, часто будут драть…
– За что?
– Уж дедушка сыщет…"
Ну а вот подробно о сказке:
Для народной сказки обычен зачин Жили-были старик со старухой. Пушкин незаметно подчеркивает патриархальную подчиненность старухи мужу; Жил старик со своею старухой...
То же и концовке: На пороге сидит его старуха... Каждый занимался своим, испокон установленным делом: Старик ловил неводом рыбу, Старуха пряла свою пряжу.
Бытовая зарисовка выражает народное понимание жизненной нормы.
Но вот между стариком и старухой встает дорогая цена откупа золотой
рыбки — и начинает развиваться их противопоставление. Сначала оно идет в
привычном для фольклора русле бытовой проблематики (как тема строптивой
жены), затем перемещается в социальный план.
Используя прямую речь героев, Пушкин рисует психологический контраст
доброго, кроткого, бескорыстного старика и злой, жадной, сварливой
старухи.
Сварливая ругань старухи раздается до тех пор, пока она — крестьянка.
Как только рыбка превращает ее в столбовую дворянку, она начинает
обращаться со стариком иначе: не как с податливым мужем, а как с холопом. Отношение старика к социально «восходящей» старухе более сложное. Он до конца продолжает видеть в ней свою жену.
Итак, старик вынужден подчиниться условиям общественного неравенства и
вести себя со своею жгиой как холоп («Не садися не в свои сани!»).
Абсурдность этой ситуации указывает на абсурдность преграды, возникшей
между ними. А появляющийся здесь подтекст не только ироничный, но и
драматический.
<span>Повествовательный ритм сказки, поэтически соединенный с вечным ритмом
моря, в философском плане становится ритмом истории, которая вела людей
не к идеальной царственности, а к реальному абсурду сословного
разъединения. Логическим финалом этого может быть разбитое корыто,
предупреждает Пушкин.</span>
