Наверное, потому, что элите революции нужны ничуть не меньше, чем простонародью. И вовсе не его интересы она отстаивает, а прежде всего свои. Элиты, которые бунтуют (в отличие от элиты, которая бежит), никогда не были частью власти. Они имели характер скорее подчиненный, союзнический, но все же чувствовали себя хозяевами страны. Это можно сказать не только о декабристах, но и о Волынском, Тухачевском.
Бунт декабристов - это не бунт за народную свободу, не восстание тех, кто недоволен сатрапией в России. Это бунт за свой статус тех, кто привык к мысли о том, что они принесли свободу Европе, спасли Отечество от Наполеона и что, по сути дела, как всякий Давид, победивший Голиафа, они сами теперь Наполеоны.
То, что Пушкин увидел в Пестеле прообраз нового Наполеона, то, что Пестель держал на столе бюст Наполеона, что Наполеон был кумиром для большинства декабристов, а не только врагом, - ни для кого не секрет. Ровно те же наполеоновские черты отмечают современники в Тухачевском.
В поиске ответа на вопрос помогут слова Н.С. Лескова: "Неважно, где и когда Господь взыщет человека. Лишь бы взыскал". Господь берет материал для своих картин и композиций там, где его находит. И если Ему нужен гранит, он его берет там, где он есть.
