Это значит удовольствие для глаз, типа тебе приятно смотреть на этот предмет "Какое удовольствие для глаз"....( по другому это слово значит как " блаженство".... и т. д.))
Два соседа, которые некогда были хорошими товарищами (можно даже назвать друзьями). Троекуров тогда прочил свою дочь в жёны сыну Дубровского. Маша- обычная скромная девушка, рано потерявшая мать. Отец не всегда уделял ей должным образом внимание. Спустя некоторое время она увлеклась французскими романами, мало обращая внимание на окружающих её мужчин, так как они для неё были не ровня в духовном развитии.Владимир Дуброский - сын помещика, некогда обучался в Кадетском корпусе. Его не заботят мирские проблемы, он расточителен, уверен в том, что судьба обязательно сведёт его с богатой невестой.
Смерть отца заставляет Владимира отомстить Троекурову (сначала он сжигает дом отца, чтобы владение не досталось соседу; затем проникает в дом к Кириле Петровичу под видом учителя Дефоржа). И Маша не обращала на него внимания, да и не обратила бы и дальше бы, если б не случай с убийством медведя, после которого Дефорж предстал пред ней в другом свете (как отважный молодой человек). Героиня теперь неравнодушна к Владимиру (Дефоржу).
Спустя короткий промежуток времени, Дубровский признаётся Маше в том, кем он является на самом деле. Девушка находится в растерянных чувствах. С одной стороны, этот молодой человек привлекает её внимание, с другой стороны, у них много разного: и происхождение (Маша-аристократка, Владимир-разорённый дворянин), и взгляды на дальнейшую жизнь. Они всё же продолжают тайно встречаться. Но однажды Владимир узнаёт о том, что для Маши отец нашёл жениха, князя Верейского. Бедная девушка расстроена, она готова прибегнуть к помощи Владимира. Но ситуация неотвратима. И свадьбе суждено состояться. Главный герой расстроен. Он понимает безысходность ситуации. Это вынуждает его уехать за границу. Но они остаются в мыслях друг друга. Ведь для них обоих очень важны такие понятия как "честь", "достоинство", "верность данному слову".
Я положительно отношусь к обеим героям произведения. Да, они не идеальны, но... Они оба ценят своих родителей, оба добродушны (не смотря на то, что Дубровский так поступил с домом и крестьянами. По моему мнению, это была вынужденная мера, он должен был отомстить за смерть отца). И если бы не настойчивость отца Маши, я думаю, их бы ожидало светлое будущее вместе.
По-настоящему неполадки у Лероя Кливи начались, когда он вел почтолет-243 по неосвоенному звездному скоплению Пророкоугольника. Лероя и прежде-то удручали обычные трудности межзвездного почтальона: старый корабль, изъязвленные трубы, невыверенные астронавигационные приборы. Но теперь, считывая показания курса, он заметил, что в корабле становится невыносимо жарко.
Он подавленно вздохнул, включил систему охлаждения и связался с Почтмейстером Базы. Разговор велся на критической дальности радиосвязи, и голос Почтмейстера еле доносился сквозь океан статических разрядов.
- Опять неполадки, Кливи? - спросил Почтмейстер зловещим голосом человека, который сам составляет графики и свято в них верует.
- Да как вам сказать, - иронически ответил Кливи. - Если не считать труб, приборов и проводки, все прекрасно, вот разве изоляция и охлаждение подкачали.
- Действительно, позор, - сказал Почтмейстер, внезапно преисполняясь сочувствием. - Представляю, каково тебе там.
Кливи до отказа крутанул регулятор охлаждения, отер пот, заливающий глаза, и подумал, что Почтмейстеру только кажется, будто он знает, каково сейчас его подчиненному.
- Я ли снова и снова не ходатайствую перед правительством о новых кораблях? - Почтмейстер невесело рассмеялся. - Похоже, они считают, будто доставлять почту можно на любой корзине.
В данную минуту Кливи не интересовали заботы Почтмейстера. Охлаждающая установка работала на полную мощность, а корабль продолжал перегреваться.
- Не отходите от приемника, - сказал Кливи. Он направился в хвостовую Часть корабля, откуда как будто истекал жар, и обнаружил, что три резервуара заполнены не горючим, а пузырящимся раскаленным добела шлаком (1). Четвертый на глазах претерпевал такую же метаморфозу (2).
Мгновение Кливи тупо смотрел на резервуары, затем бросился к рации.
- Горючего не осталось, - сообщил он. - По-моему, произошла каталитическая реакция. Говорил я вам, что нужны новые резервуары. Сяду на первой же кислородной планете, какая подвернется.
Он схватил Аварийный справочник и пролистал раздел о скоплении Пророкоугольника. В этой группе звезд отсутствовали колонии, а дальнейшие подробности предлагалось искать на карте, на которую были нанесены кислородные миры. Чем они богаты, помимо кислорода, никому не ведомо. Кливи надеялся выяснить это, если только корабль в ближайшее время не рассыплется.
- Попробую З-М-22, - проревел он сквозь нарастающие разряды.
- Хорошенько присматривай за почтой, - протяжно прокричал в ответ Почтмейстер. - Я тотчас же высылаю корабль.
Кливи ответил, что он сделает с почтой - со всеми двадцатью фунтами почты. Однако к тому времени Почтмейстер уже прекратил прием.
Кливи удачно приземлился на З-М-22, исключительно удачно, если принять во внимание, что к раскаленным приборам невозможно было прикоснуться, размякшие от перегрева трубы скрутились узлом, а почтовая сумка на спине стесняла движения. Почтолет-243 вплыл в атмосферу, словно лебедь, но на высоте двадцати футов от поверхности отказался от борьбы и камнем рухнул вниз.
Кливи отчаянно силился не потерять остатки сознания. Борта корабля приобрели уже темно-красный оттенок, когда он вывалился из запасного люка; почтовая сумка по-прежнему была прочно пристегнута к его спине. Пошатываясь, с закрытыми глазами он пробежал сотню ярдов (3). Когда корабль взорвался, взрывная волна опрокинула Кливи. Он встал, сделал еще два шага и окончательно провалился в небытие.
Когда Кливи пришел в себя, он лежал на склоне маленького холмика, уткнувшись лицом в высокую траву. Он пребывал в непередаваемом состоянии шока. Ему казалось, что разум его отделился от тела и, освобожденный, витает в воздухе. Все заботы, чувства, страхи остались с телом; разум был свободен.
Он огляделся и увидел, что мимо пробегает маленький зверек, величиной с белку, но с темно-зеленым мехом.
Когда зверек приблизился, Кливи заметил, что у него нет ни глаз, ни ушей.
Это его не удивило - напротив, показалось вполне уместным. На кой черт сдались белке глаза и уши? Пожалуй, лучше, что белка не видит несовершенства мира, не слышит криков боли...
Появился другой зверь, величиной и формой тела напоминающий крупного волка, но тоже зеленого цвета. Параллельная эволюция (4)? Она не меняет общего положения вещей, заключил Кливи. У этого зверя тоже не было ни глаз, ни ушей. Но в пасти сверкали два ряда мощных клыков.
Кливи наблюдал за животными с вялым интересом. Какое дело свободному разуму до волков и белок, пусть даже безглазых? Он заметил, что в пяти футах от волка белка замерла на месте. Волк медленно приближался. На расстоянии трех футов он, по-видимому, потерял след - вернее, запах. Он затряс головой и медленно описал возле белки круг. Потом снова двинулся по прямой, но уже в неверном направлении.
Слепой охотится на слепца, подумал Кливи, и эти слова показались ему глубокой извечной истиной. На его глазах белка задрожала вдруг мелкой дрожью: волк закружился на месте, внезапно прыгнул и сожрал белку в три глотка.
Какие у волка