Переезд с дачи на Выборгскую сторону в квартиру к вдове Пшеницыной приближает Обломова к Обломовке и, напротив, удаляет его от большой жизни, жизни деятельной, хлопотливой, жизни, которая рисуется в воображении Ольги Ильинской, вознамерившейся по просьбе Штольца спасти Обломова от лени, апатии и гибели. Большой мир, необозримые пространства, куда звал Обломова Штольц, приглашая его ехать вслед за ним в Англию, потом в Париж, ведь сам Штольц по делам ездит по всей Европе, в том числе бывает и в Бельгии, – этот большой мир не для Обломова.
<span>Квартира на Выборгской стороне – та же Обломовка, по словам Обломова. </span>
<span>"Илья Ильич встанет утром часов в девять, иногда увидит сквозь решетку забора мелькнувший бумажный пакет под мышкой уходящего в должность братца, потом примется за кофе. Кофе все такой же славный, сливки густые, булки сдобные, рассыпчатые. Потом он примется за сигару и слушает внимательно, как тяжело кудахтает наседка, как пищат цыплята, как трещат канарейки и чижи. Он не велел убирать их. "Деревню напоминают, Обломовку", - сказал он. Потом сядет дочитывать начатые на даче книги, иногда приляжет небрежно с книгой на диван и читает. Тишина идеальная: пройдет разве солдат какой-нибудь по улице или кучка мужиков, с топорами за поясом. Редко-редко заберется в глушь разносчик и, остановясь перед решетчатым забором, с полчаса горланит: "Яблоки, арбузы астраханские" - так, что нехотя купишь что-нибудь". </span>
<span>Обломов делает свой выбор: он остается в халате, с вдовой Пшеницыной, с </span>
<span>Обломовкой в душе. Пространство квартиры сразу же меняется. Если сначала </span>
<span>Обломов имел отдельный стол и отдельную кухню в квартире Пшеницыной, а </span>
<span>она лишь в силу своей любви к нему заботилась о его кушаньях, после разрыва </span>
<span>с Ольгой "Обломов, видя участие хозяйки в его делах, предложил однажды ей, в </span>
<span>виде шутки, взять все заботы о его продовольствии на себя и избавить его от </span>
<span>всяких хлопот... Но на другой день из кухни Обломова все было перетаскано на </span>
<span>кухню Пшеницыной; серебро его и посуда поступили в ее буфет . </span>
<span>Все пошло на большую ногу; закупка сахару, чаю, провизии, соленье огурцов, моченье яблок и вишен, варенье – все приняло обширные размеры . В Агафье Матвеевне, в ее вечно движущихся локтях, в заботливо останавливающихся на всем глазах, в вечном хождении из шкафа в кухню, из кухни в кладовую, оттуда в погреб, </span>
<span>во всезнании всех домашних и хозяйственных удобств воплощался идеал того необозримого, как океан, и ненарушимого покоя жизни, картина которого неизгладимо легла на Обломова душу в детстве, под отеческой кровлей". </span>
<span>Последняя попытка Штольца вырвать Обломова из его добровольного заточения, </span>
<span>с квартиры на Выборгской стороне, не увенчалась успехом: Обломов, разбитый апоплексическим ударом, отказывается поселяться рядом со Штольцами, решивших </span>
<span>в очередной раз его спасти. Единственное оставшееся "большое" пространство – это дорожка, протоптанная Агафьей Матвеевной от забора до крыльца, по которой </span>
<span>Обломов должен ходить в сопровождении сына вдовы перед обедом, чтобы чуть-чуть разогнать кровь. Прочитаю может ,что-то найдёшь=) Удачи,помог поблагодари=)</span>
Лев Николаевич Толстой родился в Ясной Поляне,близ Тулы,в 1828 году.Отец его,Николай Ильич Толстой,умер,когда мальчику было не полных девять лет.Мать же,урождённая княжна Мария Николаевна Волконская,скончалась,когда Толстому не исполнилось ещё двух лет.
Воспитательницей его самого,троих его старших братьев и младшей сестры стала дальняя родственница Толстых-Т.А.Ергольская.
Большую часть своей жизни Толстой провёл в Ясной Поляне, откуда ушёл за десять дней до своей смерти.
Троекуров - богатый генерал.
Соседи его уважали и боялись, надеялись поживиться за его счет
Чиновники - боялись и льстили , использовать знауомство с ним.угождали, ожидали мзду
Дубровский А. - бедный помещик.
раньше как друга юности Троекурова его уважали сосели, после суда - презирали за слабость и смеялись.
раньше чиновники уважали или относились нейтрально,
после суда - презирали, унижали, стремились воспользоваться его горем.