Этот эпиграф к своему стихотворению «В безбрежности» поэт взял далеко не случайно. Значит, разговор пойдёт о сверхлюбви, в понимании житейской и настоящей любви, восторженного поэта: Я мечтою ловил уходящие тени, Уходящие тени погасавшего дня, Я на башню всходил, и дрожали ступени, И дрожали ступени под ногой у меня. Как истинный символист, Бальмонт строит форму на символах, создавая гиперболический образ героя. «Тени» - это прошлое, которое выступает по воле поэта в роли будущего. В поэзии, оказывается, это возможно. И чем выше я шёл, тем сильнее рисовались, Тем ясней рисовались очертанья вдали, И какие-то звуки вдали раздавались, Вокруг меня раздавались от Небес и Земли. Рефреном идущие слова – «рисовались», «вдали», «раздавались» - создают двойной эффект действия: музыку и ритм движения. Это подтверждает пристрастное отношение Бальмонта – символиста к звуку и музыкальности стиха. Есть третья особенность, достигаемая рефреном: близкое становится далёким, а далёкое близки, и в постоянном чередовании пространств – гармония. Поэтому не страшно отдаляться от чего-то дорогого сердцу, потому что впереди – мир ещё прекраснее высвечивает это же самое, оставшееся вовсе не в прошлом пространстве… Чем я выше всходил, тем светлее сверкали, Тем светлее сверкали выси дремлющих гор, И сияньем прощальным как будто ласкали, Словно нежно ласкали отуманенный взор. Повинуясь новым ощущениям и принимая их как откровение, поэт, а вернее – лирический герой делает ещё одно открытие: всё встречное и вызывающее в его душе восторг одновременно и прощается с ним. Восторг встречи и грусть прощанья сливаются в божественное чувство блаженства со слезами на глазах. Это высшее состояние человеческого духа, но до следующего шага ввысь… И внизу подо мною уже ночь наступила, Уже ночь наступила для уснувшей Земли, Для меня же блистало дневное светило, Огневое светило догорало вдали. Лирический герой переводит дух и в этот момент оценивает реальное своё положение в мире. Куда он зашёл? Первое сомнение вкралось в душу, потеснив восторг новизны. А зашёл он туда, где уже нет его Оберега – Земли, нет рядом Бога – Нового, нет вечного приюта душе человека. Замешательство усиливает момент догорания солнца, исчезает и последних между Богом и Землёй. Я узнал, как ловить уходящие тени, Уходящие тени потускневшего дня, И всё выше я шёл, и дрожали ступени, И дрожали ступени под ногой у меня. Лирический герой начинает оправдывать целесообразность восхождения. Как бы ни было, он узнал, прикоснулся к тайне высшей любви, ко всему сущему, но он опередил события. Тени уже обгоняют его, те самые, которые несколько мгновений назад он научился «ловить». Но лирическому герою не хочется возвращаться в исходную точку, хотя он уже в этом не волен. Ему осталось только сохранять позу, что он и делает: имитирует движение вверх. Но это – самообман. Это уже – память о чудных мгновениях. И снова, чтобы войти в состояние блаженства, надо, как советует Достоевский, целовать землю, всех любить. Таков лирический герой Бальмонта в им же созданном мире. Он не может смириться с тем, что восторг зависит от необъятности мирового пространства, и этим приближает новые и новые открытия для человеческой души. Бальмонту суждено было стать одним из значительных представителей нового символического искусства в России. Однако у него была своя позиция понимания символизма как поэзии, которая, помимо конкретного смысла, имеет содержание скрытое, выражаемое с помощью намёков, настроения, музыкального звучания. Из всех символистов Бальмонт наиболее последовательно разрабатывал импрессионизм – поэзию впечатлений.
Абу Наср Мухаммад ибн Мухаммад аль-Фараби, употребительное сокращение имени — аль-Фараби (в латинизированной форме — Alpharabius; 870 или 872, Фараб, совр. Казахстан — между 14 декабря 950 и 12 января 951, Дамаск, совр. Сирия) — философ, математик, теоретик музыки, учёный Востока. Один из крупнейших представителей средневековой восточной философии. Аль-Фараби — автор комментариев к сочинениям Аристотеля (отсюда его почётное прозвище «Второй учитель») и Платона. Его труды оказали влияние на ибн Сину, ибн Баджу, ибн Туфайля, ибн Рушда, а также на философию и науку средневековой Западной Европы. Ему приписывается создание Отрарской библиотеки.
Дуня,дорогая,как ты?Хорошо ль питаешься,аль спишь как? Как живёшь, не нуждаешься ты в чем ты? Когда навестишь ты меня,отца своего?Когда вспомнишь ты меня? Ты горя не знай,ты счастье найди.Будь сильной и умной.О матери помни, да меня не забывай.... Живи хорошо,Дуня..но перед этим хотя бы навести ты меня..
Пётр позвал вожатого, поблагодарил за оказанную помощь и велел Савельичу дать ему полтину на водку, но тот не соглашался, ведь деньги были в его распоряжении. Поэтому Гринёв подарил вожатому свой заячий тулуп.
*Мужичок тут же стал его примеривать. В самом деле, тулуп, из которого успел и я вырасти, был немножко для него узок. Однако он кое-как умудрился и надел его, распоров по швам*
ДУБРОВСКИИ ПОСЛЕ Н СОСТАЯВШИИСЯ СВАДЬБЫ И НАПАДЕНИЯ НА ЕГО КЛАН . РЕШИЛ ПОЕХАТЬЬ В ПАРИЖ , И НАЧАТЬ НОВУЮ ЖИЗНЬ . ВЗЯЛ В ЖЕНЫ ФРАНЦУСКУЮ ГРАФИНЮ , ОНА ПОДОРИЛА ЕМУ СЫНА , А ПОСЛЕ ТОГО КАК ОН ПОДРОС ОН НАЧАЛ РАССКАЗЫВАТЬ ЕМУ О СВЛЕМ БВВШИМ ИМЕНИЕ, НО ОН НЕ ВСЕ РАССКАЗАЛ ЕМУ ТОЛЬКО ПРО ОКРЕСТНОСТИ ,А СУТЬ СКРЫЛ. ТАК НЕИУЗНАЛ АЛЕКСАНДР О ИСТОРИИ СВОЕГО ОТЦА