Стужкаю (якою?) шырокаю (т.скл.), чырвонаю (т.скл.)
Пялёнкаю (якой?) белаватай (т.скл.)
Зорка (якая?) вячэрняя (н.скл.)
Зямлю (якую?) чорную (в.скл.)
******************************************************
Вось настала прыгажэйшая восень! У парках усцилаецца трапинка з аранжавых листоу.Цямнець пачало раней. У лесе з дрэу пачали ападаць апошния лясточки
******************************************************
1. Днём я сплю, ноччу — спяваю,
Усё ў цемры заўважаю.
На мышэй палюю ў полi,
Не сустрэць мяне нiколi.
2. Iдзе ён паважна,
Шыпiць вельмi страшна.
I за пяткi ўсiх шчыпае,
Лапкi, нос чырвоны мае.
3. Есць зялёную траву,
I гаворыць так: „Му-Му“.
Любiць грушу спелую,
Дае вадзiцу белую.
4. Белым пiша словы,
У школе ўсiм знаёмы.
Cябруе з чорнай дошкай,
Знiкае сам па-трошку
«Энеида наизнанку» продолжает полуторавековую европейскую традицию ирои-комических «Энеид», начатую во Франции П. Скарроном, продолженную в Австрии А. Блюмауэром и на восточнославянской почве подхваченную Н. П. Осиповым («Вергилиева Енеида, вывороченная наизнанку») и И. П. Котляревским («Виргилиева Энеида, на малороссийский язык перелицованная И. Котляревским»). Белорусская «Энеида» в ряде мест достаточно близко следует за текстом украинской «Энеиды» Котляревского и иногда характеризовалась как вольный её перевод. Как обычно в этой традиции бурлеска, события эпоса Вергилия перенесены в современную простонародную обстановку. Античные боги и троянские герои представлены соответственно как белорусские паны и крестьяне[1], в текст введены подробные описания национального костюма и пищи. Опытом белорусской «Энеиды» воспользовался, по-видимому, автор другой, более популярной белорусской бурлескной поэмы — «Тарас на Парнасе» (как сейчас считается, им был Константин Вереницын).
