Ответ:
«…Мефистофель – одна из самых горьких неудовлетворенностей всей моей артистической карьеры. В своей душе я ношу образ Мефистофеля, который мне так и не удалось воплотить. В сравнении с этим мечтаемым образом – тот, который я создаю, для меня не больше, чем зубная боль…» - писал Шаляпин.
Другой Мефистофель в исполнении Шаляпина. Во многом певцу удалось воплотить в жизнь свой образ демона.
В первые годы и даже века христианства колокол не использовался славянами, хотя изобретен он был, согласно легенде, еще в IV веке Павлином Милостивым, епископом из итальянского города Нола. Будто бы возвращаясь после службы домой, прилег отдохнуть в поле и во сне увидел ангелов, которые держали в руках полевые цветы колокольчики, трепетавшие на ветру, услышал благостные звуки.... Проснувшись под впечатлением чудного видения, епископ позвал мастера и приказал ему изготовить небольшие медные колокола наподобие полевых колокольчиков и научить их петь…
Легенды не проверяют, им принято верить - или не верить. По своей внешней форме колокол - не что иное, как опрокинутая чаша, из которой как бы изливаются звуки, несущие в себе Божию благодать.
Уноси мое сердце в звенящую даль»
…Уноси мое сердце в звенящую даль,
Где как месяц за рощей печаль;
В этих звуках на жаркие слезы твои
кротко светит улыбка любви.
Вдалеке замирает твой голос, горя,
Словно за морем ночью заря, —
И откуда-то вдруг, я понять не могу,
Грянет звонкий прилив жемчугу.
Уноси ж мое сердце в звенящую даль,
Где кротка, как улыбка, печаль,
И все выше помчусь серебристым путем
Я, как шаткая тень за крылом, - обращался
русский поэт XIX века Афанасий Фет к юной
певице.
Афанасий Фет создал целый цикл
стихотворений «Мелодии», куда вошли
«Романс», «Шопену», «Певице». Читая
стихотворения Фета, как будто погружаешься в
какой-то необыкновенный мир, мир чудесных
звуков, волшебных красок, сказочных картин.
Со страниц льется прекрасная музыка,
вспархивают птицы, а сердце уносится в
«звенящую даль».
О том, какие впечатления могли послужить
поводом для создания стихотворения «
Певице», вспоминала Татьяна Кузьминская,
родственница Л. Н. Толстого: «Уже стемнело,
и лунный майский свет ложился полосами на
полутемную гостиную. Эта чудная большая
зала, с большими открытыми окнами в сад,
освещенный полной луной, располагала к
пению. В зале стоял второй рояль. За чаем
зашел разговор о музыке. Фет сказал, что на
него музыка действует также сильно, как
красивая природа, и слова выигрывают в
пении».
Такой же поэтической атмосферой была овеяна
жизнь большинства русских усадеб того
времени. В одной из них, тамбовской Ивановке,
в окружении своих кузин проводил время
будущий великий русский композитор Сергей
Васильевич Рахманинов. «Странное то было
