1)Все виды лука
2)Семьдесят пять сортов лука репки
3)Мама улыбается и плачет
4)Дети лука
5)Невидимая стрела
6)Смерть микробов (или Микробы убиты)
7)Целебный лук
8)Лук - от семи недуг
<span>Мне поставили пять по этому</span>
Муми-тролли (швед. Mumintroll) — центральные персонажи серии книг финской шведскоязычной писательницы Туве Янссон. Книги были первоначально изданы на шведском языке, а затем переведены на десятки других языков, включая русский.
Муми-тролли — далёкие потомки скандинавских троллей, внешне белые и округлые, с большими мордами, из-за которых они напоминают бегемотов. Судя по рисункам самой писательницы, муми-тролли похожи на таинственных маленьких зверей, на ожившие игрушки или на фигурки в детских рисунках. В прошлом муми-тролли жили за печами в домах людей, подобно троллям и домовым. Но со временем паровое отопление почти вытеснило печное, и муми-троллям пришлось искать другие пристанища.
Первоначально Туве Янссон называла муми-тролля Снорком и использовала его образ как своеобразную эмблему или подпись. Фигурка Снорка присутствовала на всех иллюстрациях и карикатурах, нарисованных Янссон. Снорк заметно отличался от более позднего образа муми-тролля — он был более худым, с длинным узким носом и ушками, похожими на рожки (аналогичный облик имеют и муми-тролли на ранних иллюстрациях).
В книгах Туве Янссон повествуется об одной семье муми-троллей — Муми-семействе. Эта беззаботная и предприимчивая семья живёт в своём доме в Муми-долине (Мумидол), хотя в определённые периоды они жили в маяке и театре.
Удивительная атмосфера царит в доме Муми-троллей и в их Долине. Здесь с распростёртыми объятиями примут любого, кто бы ни пришёл, усадят за стол, уложат спать, оставят жить «насовсем». «Муми-папа и Муми-мама лишь ставили новые кровати да расширяли обеденный стол».
Добрый и бескорыстный мир Муми-троллей противостоит алчной и равнодушной, «холодной» Морре, с глазами без выражения, от одного присутствия которой замерзает земля.
Муми-тролли — фантастические существа, ведущие вполне человеческий образ жизни. Их сказочная мечта — мечта о реализации в повседневной жизни самых лучших возможностей, заложенных в человеке. Чудо обыкновенной жизни, которое они воспевают, может состояться лишь при одном условии: каждый имеет право быть самим собой, но никто не имеет права думать только о себе.
По щучьему веленью. один мальчик встретил щуку которая исполнила его 3 желания. но он и за мамы загадал 1.
каша и топора . солдат сделал колдунье кашу вкусную с тех пор она ела её.
гуси лебеди . мальчик стал козликом его спасла сестра алёна от бабы яги
Михаил Булгаков вложил в свою повесть «Собачье сердце» глубокий смысл. Он заключается в том, что сердце человека, Клима Чугункина, – самое «паршивое из всех, которые существуют в природе». Именно оно является сердцем зверя, который способен на низкие поступки, на подлость и предательство.
Собачье сердце порой гораздо глубже, чище и милосерднее сердца человеческого. Пёс Шарик до того момента, как профессор Преображенский пересадил ему железы внутренней секреции от
Клима Чугункина, был хорошим и умным псом. Ему не чужда была благодарность, тактичность, вежливость. Когда же в нём стали преобладать черты Клима Чугункина, он превратился в человека, творящего ужасные поступки.
Сердце пса Шарика действительно стало собачьим после операции, только поспособствовали этому именно человеческие черты. Над добродушной и милой собачьей натурой возобладало гнилое нутро Клима Чугункина со всеми его воровскими замашками и неуважением к окружающим.
Название повести говорит само за себя, оно передает весь её смысл. Именно у людей бывает собачье сердце, натура зверя, потому что в людях начинает проявляться алчность, пошлость, подлость. Такие черты не свойственны собакам. Только люди способны подставлять своих близких ради куска посытнее, ради места под солнцем, ради денег и комфорта.
Собачье сердце, если это сердце собаки, чаще всего преданное и доброе. Сердце же людей бывает сердцем животного, низкого и аморального. Таким было сердце Клима Чугункина, и оно со всеми своими негативными чертами проявилось в Шарике после операции.
Поэма М. Ю. Лермонтова «Мцыри» — яркое явление романтической литературы. Произведение сохраняет все необходимые каноны романтизма: один герой, в котором воплощен абстрактный «любимейший идеал» — человек, рвущийся к свободе, передача его душевных переживаний; условный сюжет; развернутый монолог; напряженность; гиперболизи-рованность переживаний; резко волевая интонация.
В соответствии с традициями романтизма цельность личности Мцыри связана с представлением о «естественном человеке», который живет одной жизнью с природой и которому приходится бороться, чтобы отстоять право на свободу.
Поэма начинается кратким эпическим зачином, в котором дана предыстория героя. Совсем еще ребенком Мцыри был взят в плен. Несмотря на физическую слабость мальчика, «в нем мучительный недуг / Развил тогда могучий дух / Его отцов». Измученный дорогой и оторванностью от родителей, он не стонал, не плакал, «он знаком пищу отвергал», готовый в любую минуту принять смерть. Не добавило Мцыри радости и веселья и доброе отношение к нему монахов:
...чужд ребяческих утех,
Сначала бегал он от всех,
Бродил безмолвен, одинок,
Смотрел, вздыхая, на восток,
Томим неясною тоской
По стороне своей родной. Монастырь, в котором он теперь жил, Мцыри воспринимает как тюрьму: кельи для него кажутся душными, стены — глухими и сумрачными, монахи — трусливыми и жалкими, сам он — раб и узник. А как хочется Мцыри, теперь уже юноше, узнать все, что вне его досягаемости, хоть издали увидеть родной край, узнать, «для воли иль тюрьмы на этот свет родились мы», узнать свободу! И когда он, не страшась сильной грозы и ночи, совершил побег из монастыря и оказался на свободе — это было для него вершиной счастья, настоящим блаженством.
За три дня побега юноша столько успел увидеть, узнать, прочувствовать и пережить, сколько не довелось за предыдущие десять-двенадцать лет жизни в монастыре. Мцыри заново осмыслил свою жизнь и понял: суть человеческого бытия — не смиренное существование, к чему призывали его монахи, а борьба. Эти три дня свободы заставили Мцыри опровергнуть христианское учение о ценности только загробной, вечной жизни. Всю эту вечность юноша, не задумываясь, готов отдать за жизнь земную, только не смиренную, не в заточении, а на воле, — полнокровную человеческую жизнь, с тревогами, волнениями, жаром любви и горечью разлук:
Я мало жил, и жил в плену. Таких две жизни за одну, Но только полную тревог, Я променял бы, если б мог. В своем монологе Мцыри, обращаясь к старому монаху, сетует на свое спасение, которое принесло ему только страдания. Кроме того, юноша скорбит о близком своем конце. Но не смерти боится он: «Там, говорят, страданье спит / В холодной вечной тишине», — ему жаль расстаться с той жизнью, которой он прожил всего лишь три дня, ему так хочется насладиться молодостью, узнать «разгульной юности мечты». Слова старого монаха о том, что смиренное служение в монастыре — -лучшее, что может быть ниспослано человеку, вызывают в юноше едва ли не гнев:
Пускай теперь прекрасный свет Тебе постыл: ты слаб, ты сед, И от желаний ты отвык. Что за нужда? Ты жил, старик] Тебе есть в мире что забыть, Ты жил, — я так же мог бы жить! Перед смертью Мцыри мечтает о воле, его дух «прожег свою тюрьму», но обрести гармонию с естественной жизнью он уже не в состоянии. Природа дала Мцыри непосредственное ощущение свободной и могучей жизни, но герой бессилен преодолеть слабость тела.
Много увидел Мцыри на свободе, много изведал новых и неведомых ощущений, но пути на родину, к которой он так стремился всю свою жизнь, он все же не нашел и — погибает. Той идеальной родины, края воображаемой свободы, которая так часто снилась юноше, просто не существует. Она призрачна.
<span>Трагизм Мцыри, как и трагизм современников Лермонтова, в том, что в то мрачное время места для вольнолюбивого человека просто не было. Мечты Мцыри — это свободолюбивые мечты самого Лермонтова, задыхавшегося от жестокого николаевского режима. Не зря В. Г. Белинский писал: «Что за огненная душа, что за могучий дух, что за исполинская на-тУРа у этого Мцыри! Это любимый идеал нашего поэта, это отражение в поэзии тени его собственной личности. Во всем, что ни говорит мцыри, веет его собственным духом, поражает его собственной мощью».</span>
