До (предлог) бровей (существительное) накрылись (глагол) шапками (существительное)
<span>Низкие (прилагательное) дома (существительное).
бр<u>о</u>вей (безударная в корне, проверочное слово - брови), д<u>о</u>ма (безударная в корне, проверочное слово - дом).
Относительно традиции:
Фасад дома - это "лицо".
Окна - глаза </span><span>на лице дома, связь с внешним миром.</span> Наличники, соответственно, можно считать бровями (ресницами).
Двускатная (что бы снег и дождь легче скатывались) крыша - шапка дома.
Т.е. дома практически занесены снегом, снизу сугробы, сверху "шапки" со снегом.
<span>
<span>
<span>
Рябиновая ночь</span>
<span>
Автобусы не ходили – добиралась на попутке. Глина после дождя разбухла, колёса вязнут – утонула попутка по уши. Вылезла я на обочину, под берёзой от дождя спряталась. Рядом полыхали ягодами рябинники. Шофер, крестя белый свет, побежал в ближайшую деревню за трактором.
Прошло три часа. Смеркалось. Близко лес. Ух! Вдали деревня огоньки зажгла, а шофера всё нет – напоили его там, что ли?
Морось дождя густеет. Вижу сквозь туман и морох силуэт – шофер возвращается. Нет, не он – женская фигура. Жду – не подходит. Я – к ней, она – от меня. Жмусь под березу – силуэт опять тонко возникает. Осенняя стужа, а женщина в легком платье! Рвет рябину у дороги, пробует ягоды. Сумасшедшая? Набрала полные горсти багряной рябины и несет мне. Крикнула я от страха:
— Эй! Ты кто такая?
— Такая, такая… — то ли засмеялась в ответ, то ли заплакала.
Словно кровь в горстях несет!
— Эй, ты зачем?.. — голос мой дрогнул.
— Чем, чем, чем… — завсхлипывала идущая, белея лицом сквозь дождь и сумерки. И кровавые гроздья к моим ногам высыпала.
Я дышать от ужаса перестала. А почему ужас напал – понять не могу. Глянула в ее зыбкое лицо, рванулась и побежала к деревне, дороги не разбирая!
Через полчаса, дрожа от холода и страха, стучусь в первую избу, открываю дверь, лишь ступила на порог – все, кто были в избе, отшатнулись. Шофер сидит за столом и так смотрит, словно я из-под земли вылезла. Потом очнулся:
— Ты, девонька, девицу там видела?
— Видела!
— Ну и чего? — еле слышно прошептал он, а хозяйка перекрестилась.
— Рябиной меня осыпала, словно кровью…
— Это не девица, а призрак придорожный, — стала торопливо объяснять хозяйка. — Ее на этом месте машина сбила, именно в этот день осенний.
— Какой же призрак? Живая, рябину рвала, — я недоуменно глянула на всех: разыгрывают меня, что ли?
— Вот рябину она и рвет. Зачем – никто не знает, — хозяйка вздохнула.
Мое сердце заполошно колотилось, всю знобило от мокрой одежды. Села за стол. Шофер уставился:
— Взаправду ее видела?! Мне рассказали – решил не ходить к машине до утра.
— А я как же? — сердито усмехнулась. — Мужик, называется! Жельтмен…
Он поежился:
— Тебе что! Девка с девкой договорятся… Одна порода…
Меня охлестнуло досадой:
— Мы и договорились!
— О чем? — шофер люто побледнел. Хозяйка ахнула.
— Вместе поедем! Двоих повезешь.
Шофер обомлел:
— Не шути, дева, и так страшно. Ты тоже… какая-то не от мира сего! Теперь обеих боюсь…
В это время ветер, как нарочно, бухнулся в раму – стёкла брякнули. Мужик неумело, словно впервые в жизни, перекрестился.
Эту ночь я спала с хозяйкой на полатях, а она шепотом рассказывала о придорожном призраке, как бросил ее шофер там, раненую, и она скончалась от потери крови, как хоронили с рябиной в гробу, ровно шесть лет назад… Странный случай.
Утром мы пошли к машине, рядом ехал мужик на тракторе. Долго смотрели на рассыпанную возле березы рябину, но никто ни слова не проронил. А дождь всё плакал и бросался на </span></span></span>
<span>Завинчивают гайки
гладит рубашку
поёт песню
встретила подругу
исправил ошибку
рисует берёзу
решает задачу
чертит схему
рисует картинку
чинит машину
влез на стену, перелез через стену, рассказал про маму, приехал в школу, спас девочку. </span>
