С давних времен человечество передавало свою историю с помощью древнерусской литературы и фольклора. В древнерусской литературе часто описывали исторические события, связанные с революциями, а с помощью фольклора пытались донести свои традиции. К фольклору относятся песни, анекдоты, прибаутки и сказки. С его помощью передались обычаи, правила поведения, установившиеся порядки. Фольклор – это народное творчество, у него нет автора. Все, что к нему относится, взято из народа. Люди, услышав какую-нибудь историю, писали со своей точки зрения о ней, поэтому фольклор – это голос народа, в нем нет конкретики. Мы узнаем из фольклора множество традиций, которые, зачастую, оказываются спорными, так как в разных источниках они описаны по-разному. Марина Цветаева о фольклоре отзывалась такими словами: «Фольклор — общее дело, творимое уединенными».
Как звали сыновей?
Куда упала стрела старшего сына?
Куда упала стрела среднего сына?
Куда упала стрела младшего сына?
Каким было первое задание царя?
Какие испытания прошел младший сын, чтобы найти и спасти царевну-лягушку?
Анализ стихотворения Лермонтова «Спор»
Еще сочинения по заданной теме
Романтический конфликт в творчестве Лермонтова
Мотив силы, свободы и рабства в творчестве Лермонтова
Идеи свободы и идеи силы в поэзии Лермонтова
Романтический конфликт в поэзии Лермонтова
Анализ стихотворения “Родина” Лермонтова. Лермонтов М. Ю.
Роль метафори в поезії Лермонтова
Роль метафоры в поэзии Лермонтова
Стихотворение «Спор» было написано в 1841 году, когда общественная мысль трудно и медленно выходила из кризисного состояния. В «Споре» внутри типично романтического конфликта между цивилизацией и природой существует и другой - между двумя общественно-культурными укладами. В этом отношении стихотворение «Спор» шаг вперед по сравнению, скажем, с балладой «Три пальмы», написанной в 1839 году.
В «Споре» представлена вариация той же критики цивилизации, которая была в «Трех пальмах». Сходство мотивов несомненно. Это выражено в общности композиционного строения и в совпадении поэтических деталей. Так, разговору деревьев в «Трех пальмах» соответствует диалог гор в «Споре», появлению каравана - приближение войск. И в том, и в другом стихотворении - яркость, пестрота картин.
Сходство распространяется даже до отдельных элементов изображения: «И шел, колыхаясь, как в море челнок...»- «Колыхаясь и сверкая, Движутся полки...»; «По корням упругим топор застучал...»- «В глубине твоих ущелий загремит топор...». Однако в «Трех пальмах» Лермонтов ограничивается только романтическим неприятием цивилизации, несущей гибель и разрушение, тогда как в «Споре» это неприятие уживается с признанием известных достоинств, которыми отмечена цивилизация в противоположность «дряхлому Востоку», лишенному всякого движения. Ход цивилизации по-прежнему отвергается Лермонтовым, признающим его губительную силу, но он предстает как неизбежный. «Дряхлый Восток» уже побежден. Отсюда двойственность «Спора»: с одной стороны, не остановимое движение, напор разрушительной силы, преодолевающей застой, а с другой - романтическая неприемлемость бездушной и эгоистической цивилизации; с одной стороны, признание неотвратимости цивилизующего движения и его победы над мертвенностью и безглагольностью восточного уклада, а с другой - сознание трагического хода истории. Противоречивая позиция, занятая Лермонтовым в «Споре», отражает не противоречия его личной мысли, а противоречия самой русской жизни, в которой развитие совершалось при нерешенности просветительских задач.
Для уточнения изменившихся взглядов Лермонтова нужно отметить, что при расхождении со славянофилами у поэта имелись с ними и точки соприкосновения. Характерно уже то, что в «Споре» принимают участие не Восток и Запад, а Восток и Север. Здесь заключен намек на самобытность российского развития, которое Лермонтов вовсе не отрицает и от которого не отказывается. Запад для Лермонтова, как и для славянофилов, «дряхлый», истерзанный сомнением и познанием, утративший жизненные силы. Наконец, и славянофилы и Лермонтов стремятся исходить в поисках обновления России из прошлого, но Лермонтов учитывает новые формы жизни, а славянофилы их игнорируют. В прошлой истории России славянофилы опираются на вековые традиции, на обычаи и обряды, на патриархальный быт, исконную религиозность. Славянофилы видят в средневековой России смирение, вековую мудрость народа, сильного своей непосредственной детской простотой, «гордости», бунтарства. Хомяков, например, в стихотворении «России» (1839), которое было известно Лермонтову, писал:
И вот за то, что ты смиренна,
Что в чувстве детской простоты,
В молчанье сердца откровенна,
Глагол творца прияла ты,
Тебе он дал свое призванье,
Тебе он светлый дал удел:
Хранить для мира достоянье
Высоких жертв и чистых дел;
Хранить племен святое братство,
Любви живительный сосуд,
И веры пламенной богатство,
И правду, и бескровный суд
Лермонтов тоже обращается к средневековой России. В отличие от Пушкина, он не придает никакого значения Петровской эпохе, поскольку как раз в Петровскую эпоху были преданы забвенью коренные свойства русской национальности. Петр I обратил Россию на «гибельный» западный путь, с него началась цивилизация. В этом пункте Лермонтов сходен со славянофилами. Но, в отличие от славянофилов, он выделяет в русском средневековье иные стороны. Для славянофилов народ был единой массой, в которой нет места сильным личностям и ярким характерам. Личное достоинство для славянофилов сродни «гордости», пришедшей в новый век с Запада. Напротив, Лермонтов всюду выдвигает на первый план чувства «естественного человека», для которого столь же свойственны наивная непосредственность и детская простота, как свобода и личное достоинство. Вне этих чувств для Лермонтова немыслим человек па Руси. Поэтому из массы народа Лермонтов выделяет сильные характеры, яркие, броские, непреклонные, волевые. Единство народа не в обезличенности, как получалось у славянофилов, а в содружестве ярких индивидуальностей, наделенных глубоким и естественным чувством свободы.